Монтроуз же знал своих предков до пятого колена, поэтому поклялся раскопать все, что можно, о семействе Доры. Поначалу, в период ухаживания, он задумывал это как доказательство любви; к рождению Аттикуса расследование стало личной одержимостью – и очередным поводом для ссор.
Аттикус помнил, как в детстве, лежа в постели, слушал родительские перебранки.
– Как это ты не хочешь знать? – говорил отец. – Твои корни – часть тебя самой. Как вообще можно жить без этого?
– Я знаю, что бывает, когда слишком копаешься в прошлом, – отвечала мама. – Ничего хорошего. Так зачем мне все это? Разве от знания бывает счастье?
– При чем тут счастье? Я говорю о внутренней гармонии. Это твое право… твой долг.
– Я не хочу. Забудь об этом, прошу.
Дора умерла, когда Аттикусу было семнадцать. В день похорон он видел, как отец копался в ее шкатулке. Монтроуз достал оттуда фотографию родителей матери Доры – единственный снимок, который у нее сохранился, – и вытащил из рамки, чтобы посмотреть, нет ли на обороте какой-нибудь подписи, какой-нибудь зацепки.
Он явно не ожидал, что Аттикус выхватит фотографию у него из рук.
– Положи! Забудь! Она ведь просила!
Монтроуз сперва оторопел, но быстро пришел в себя, причем ярости в нем было куда больше, чем у сына. От удара Аттикус упал на пол, а отец навис над ним и, весь багровый от гнева, проорал:
– Никогда – слышишь? – никогда не указывай мне, что делать!
– Угомонится он, как же, – ответил Аттикус на вопрос Джорджа. – Поэтому и хочу спросить… Ты говоришь, что он как-то странно себя ведет. Как ты думаешь, не свихнулся ли он? – И Аттикус зачитал вслух отрывок из письма, местами с трудом разбирая отцовский почерк: – «Я знаю, что ты, как и твоя мать, думаешь, будто пришлое – прошлое! – можно забыть. Нет. Это не так. Прошлое живое суш… живое существо, и оно твар… твое. После долгих поисков мне удалось найти кое-что проро… пра… про родителей твоей матери. Пришло время тебе стать последни… наследником и вернуть то, что тебе прочита… причитается по праву рождения».
– Стать наследником? – переспросил Джордж. – Это что, вроде завещания?
– Он не говорит прямо. Только то, что все как-то связано с тем местом, откуда якобы родом мамины предки. Дальше он пишет, мол, приезжай, и мы вместе отправимся туда, чтобы потребовать «причитающееся мне по праву».
– На записки сумасшедшего не похоже. Чересчур пафосно, не без этого, но…
– Я даже не про историю с наследством, а про место, куда он хочет, чтобы мы отправились. Это «страна Лавкрафта».
Джордж непонимающе воззрился на племянника.
– Аркхем, – сказал Аттикус. – Он пишет, что предки мамы родом из Аркхема, штат Массачусетс.
Аркхем: там жил Герберт Уэст, воскрешавший мертвых, там находился Мискатоникский университет, организовавший экспедицию в хребты безумия.
– Но ведь его не существует, так? То есть…
– Да, конечно. Лавкрафт, мне кажется, списал его с Салема, но сам город вымышленный… Дай-ка еще раз взгляну.
Аттикус протянул письмо, Джордж внимательно его рассмотрел, повертел в разные стороны, поднес поближе.
– Это «пэ», – сказал он, наконец.
– Чего?
– Тут написано «Арпхем» – через «пэ», – а не «Аркхем».
Аттикус встал, обошел диван и уставился на письмо из-за дяди.
– «Пэ»? Ты уверен?
– Ну.
– Да ладно. Тогда уж больше похоже на «эн»…
– Нет, определенно «пэ». Точно, Арпхем.
– Вот черт, – раздраженно скривился Аттикус. – Только и знает, что твердить о том, как важно быть образованным – мог бы сам для начала научиться писать нормально!
– Монтроуз не виноват, что у него дислексия.
Вот так новости!
– С каких это пор?
– С детства. Отсюда и все трудности в школе… Ну, и отсюда тоже. Такая же проблема была, кстати, и у его отца – твоего деда по линии Тернеров.
– А почему я об этом не знал?
– Точнее, почему Монтроуз тебе не рассказывал? – Джордж засмеялся. – Угадай.
Он снял с полки дорожный атлас, заглянул в указатель и открыл разворот с картой Массачусетса.
– И правда, вот он.
Арпхем был обозначен незалитым кружком (поселок с населением меньше 250 человек) и располагался на севере штата, прямо у границы с Нью-Гемпширом. С юга его огибал безымянный приток реки Коннектикут. Прямой дороги на карте не было, однако неподалеку речку пересекала автострада.
Аттикус, нахмурившись, изучал карту.
– Так что, увы, – сказал Джордж, – твой отец еще не выжил из ума. Наверное, тебе стоило позвонить, прежде чем тащиться сюда.
– Нет, мне все равно пора было возвращаться. Ладно, пойду, что ли, к нему. Узнаю хоть, что это за «право рождения» такое.
– Погоди-ка… Округ Девон. – Джордж ткнул пальцем в карту. – Округ Девон, Массачусетс. Что-то знакомое… Хм. Интересно. Слушай, а может, этот твой Арпхем и вправду находится в стране Лавкрафта…
– В каком смысле?
– Давай спустимся в офис. Надо кое-что уточнить.
* * *
Джордж начинал издавать «Безопасный путеводитель для негров» с целью прорекламировать услуги своего туристического агентства. И хотя «Путеводитель» в итоге стал приносить прибыль сам по себе, агентство, у которого появилось уже два филиала, все равно оставалось дядиным главным делом и источником дохода.
Забронировать гостиницы и билеты через агентство мог кто угодно, но основными клиентами были чернокожие граждане среднего класса, с которыми туристическая отрасль отчего-то не желала иметь дело. Благодаря своим связям и армии корреспондентов, у Джорджа всегда имелся актуальный список гостиниц, где принимают чернокожих постояльцев, а также авиалиний и круизных компаний, которые не отменяют бронирование в последний момент. Тем, кто хотел бы посетить заграницу, агентство могло порекомендовать места, где не так распространены расовые предрассудки и, что немаловажно, не бродят толпы американских туристов. В конце концов, нет ничего обиднее, чем преодолеть несколько тысяч миль и столкнуться с тем же оголтелым расизмом, который не дает покоя дома.
Записи хранились в кабинете, приспособленном под архив. Джордж включил свет, достал что-то со шкафа за дверью и вручил племяннику.
– Вот, погляди.
Это был дорожный атлас – то же издание, что и в квартире, только снабженное обилием ярких цветных иллюстраций. Аттикус узнал стиль Хораса: паренек начинал пробовать себя в рисовании как раз с карикатур на картах заправок. С тех пор он здорово набил руку, и, листая атлас, Аттикус вдруг понял: перед ним не что иное, как «Безопасный путеводитель для негров» в картинках.
Крупные поселения чернокожих, вроде чикагского Саутсайда, были изображены в виде