– Ладно, как знаешь. Все равно разговорят.

От страха у меня зашевелились на затылке волосы. Я вскинулась и уставилась на темноволосого мужчину. Он был гораздо старше меня – лет на восемь, не меньше. Глаза стального цвета, яркие и ледяные. В нижней губе, слева, тонкое серебряное колечко.

– Ты ведь знаешь, что у нас не вступают в переговоры со шпионами? – изогнул он брови. – Или ты перебежчица? Такие здесь тоже есть.

Понадобилось время, чтобы набраться смелости и заговорить.

– Куда ты меня везешь?

На одно мгновение у того сделалось странное лицо, он как будто подсознательно ожидал, что у пленницы окажется плаксивый фальцет, а не взрослый голос.

– Для чего ты переместилась в Абрис? – ответил вопросом на вопрос.

– Меня будут пытать? – В панике я выпаливала первое, что приходило в голову. Как будто мысли, едва возникнув в голове, тут же выливались изо рта.

– Что ты делала в доме Исаи Гленна?

– Меня никогда не отпустят?

Возникла долгая пауза. Ведун кивнул:

– Девушка, кто-то должен первым начать отвечать. Из нас двоих ты нарушила границы. – Он сделал приглашающий жест рукой, мол, не стесняйся быть честной.

Нервно облизав пересохшие губы, я призналась:

– Я участвовала в скольжении. Это такая университетская игра. Мне дали карту, – кивнула на смятый листок коричневатой бумаги в руках абрисца, – по ней надо было найти ворота и вернуться обратно. На меня даже деньги поставили. Я не шпионка, а адептка, и не знаю, почему переместилась в тот дом, а не в город.

Во взгляде мага была ирония. Конечно, он не верил ни единому слову.

– Ты мне не веришь, так?

– Как сказать… Я встречал много теветских адептов, но у тебя оказался самый подвешенный язык.

– Я не вру! – прозвучало излишне поспешно, что, наверное, было еще подозрительнее. – Проклятие! Как же тебе объяснить?

Некоторое время мы молчали. Рассматривали друг друга. Взгляд, как зачарованный, все время возвращался к колечку в губе ведуна. Никто из знакомых мне парней никогда не носил лабрет, тем более на лице. В голове крутилась несуразная, совершенно не подходящая ситуации мысль: в трескучий мороз он примерзал?

– Сколько тебе лет? – резко спросила я, стараясь отвлечь себя от странной фантазии на тему того, как темный ведун облизывает зимой губу.

– Назови свое имя.

– Валерия Уварова, – без колебаний представилась я. – Так сколько тебе лет? Двадцать восемь?

– Двадцать четыре, – поправил он с непроницаемым видом. Точно врал. Лгун со стажем навроде меня всегда легко распознает себе подобного.

– Женат?

– Нет.

– Помолвлен?

– Нет.

– Вот! Что и требовалось доказать! – Я щелкнула пальцами, отчего световой кристалл на потолке зашелся в нервическом треске. – Никто не женится до тридцати. Скажи? А парню, с которым я собиралась потерять девственность, исполнилось двадцать три, но он вдруг обручился. Как понимаешь, не со мной.

Судя по тому, что у мага медленно вытягивалось лицо, он ничего понимать не собирался и меньше всего был склонен влезать в шкуру девственницы из Тевета, страдающей по чужому жениху.

– У меня ощущение, что я на прошлой седмице не на обряде обручения сидела, а на поминках по разрушенным надеждам. – Мне следовало заткнуться, но от паники признания лились щедрым потоком, как из сломанного крана, не перекроешь. – До сих пор не могу поверить! Валентин бабник, каких Тевет еще не видывал. Я решила, что просто обязана совершить нечто, доводящее его до бешенства. Увязалась за Крис на скольжение и потом переместилась в тот дом… Называется, сделала больно человеку, который даже не подозревал, что ему делают больно. Аж злость берет! Но знаешь, что меня бесит больше всего? Что прямо сейчас я несу дичайшую ахинею и почему-то не могу заткнуться!

Неожиданно слова закончились. В воздухе повисло напряженное молчание. Совершенно ошарашенная собственным словоблудием, я выразительно моргнула. Кажется, за минуту мне удалось рассказать темному ведуну о личной жизни больше, чем лучшей подруге за последние три года.

Он откинулся на сиденье, сложил руки на груди. Внимательный взгляд взрослого человека, прикидывающего, какое наказание заслужил нашкодивший ребенок, остановился сначала на моем пылающем лице, потом переместился к открытым сандалиям. Чувствуя, что от стыда готова провалиться под землю (особенно если, провалившись, вернусь домой), я спрятала грязные ноги под лавку.

Интересно, если сказать что-нибудь вроде «спасибо, что позволил исповедаться», пришибет смертельным проклятием?

– Извини, – наконец выдавила я, нервно заправляя выбившуюся из пучка светло-русую прядь.

– И много? – вымолвил он.

– Чего?

– Денег на тебя поставили много?

– Понятия не имею, – дернула плечом. – Я ведь не вернулась обратно.

– Что ж… В любом случае, ты бы не выиграла.

– Почему это?

– Ты даже не переместилась в город, так что тебе очень повезло со мной столкнуться.

– Повезло? – опешила я.

Странные у него понятия о везении. В отличие от Тевета, где после Большого взрыва абсолютно все жители получили дар света, в Абрисе равновесие нарушено не было. На полсотни обычных людей встречался только один настоящий колдун, с такой-то редкостью мне и «повезло» столкнуться в пустом доме. Больше, наверное, только утопленникам «везет». А учитывая, с какой жестокостью во время войны абрисские ведуны убивали обладателей Истинного света, было и вовсе впору падать в обморок от счастья.

Между тем он постучал в стенку кареты. Со скребущим резким звуком отъехала перегородка, и маг отдал вознице приказ на родном языке. Через некоторое время экипаж остановился. Парень толкнул дверь, впустив в салон пахнущий осенью холод, спрыгнул на пешеходную мостовую и протянул руку, предлагая мне выйти.

– Что ты делаешь? – вымолвила я, боясь высунуть нос наружу.

– То, о чем непременно буду сожалеть.

– Ты меня отпускаешь?

– Останешься в карете?

– Всегда отвечаешь вопросом на вопрос? – буркнула я.

– Только когда раздражаюсь. – Он нетерпеливо помахал рукой: – Вылезай.

Услыхав недвусмысленный намек, я подскочила на лавке с таким проворством, словно подо мной распрямилась крепко сжатая пружина. Без лишнего стеснения схватилась за предложенную руку и, перепрыгнув раскисшую под лошадиными копытами жижу, встала на дорожку под фонарем.

Оказалось, что мы приехали к большому постоялому двору, заставленному распряженными каретами. Ставни были открыты, и в окнах горел свет.

– Зачем мы здесь? – проговорила я, пряча дрожащие руки в мелкие карманы плаща. – Ты ведь… не хочешь… чтобы я… от меня…

Маг с недоумением изогнул брови.

– Оплаты! – выпалила я с горящей, как сигнальный фонарь, физиономией. На лице парня расцвела ленивая улыбка, а на щеках появились ямочки.

– И как, подразумевается, ты со мной расплатишься?

– М-м-м…

Не заставляй произносить это вслух, пожалуйста!

– Ты так мило смутилась, – не преминул заметить он, снимая куртку, как будто заранее начал готовиться к оплате. – Не знаю, чего ты там себе навыдумывала, недоверчивый ребенок, но здесь готовят лучшую еду в городе. Ты голодная? Лично у меня перемещения вызывают зверский аппетит.

Неожиданно абрисец накрыл мои плечи курткой, хранившей его тепло и чистый мужской запах. Кожаные рукава опустились до самых колен. Я ошарашенно замерла оттого, как легко совершенно незнакомый человек ворвался в мое личное пространство.

– Так что? Составишь мне компанию? – спросил