Два часа дня. В сорока километрах от города Чусового.

— Что-то заложников многовато, — задумчиво произнёс Иван Давыдов, оглядывая приближающийся к нам караван.

Я присмотрелся, стараясь прикинуть количество. Да, здесь их сотен шесть, не меньше. Но откуда? Ещё недавно я в бинокль видел не больше двухсот.

— Было меньше, — ответил я Ваньке и повернулся к руководителю группы, стоящему рядом.

Тот напряжённо смотрел в бинокль, разглядывая появившуюся из-за поворота колонну.

— Может, это даже к лучшему, наёмникам Крупского будет сложно охранять всю толпу, — сказал Давыдов, почёсывая щетину на подбородке.

— Похоже, ты был прав, — Иванов протянул мне бинокль. — Посмотри.

— Я прав? Не понял.

— Когда сказал, что наш капитан крайне дерзок, и что предчувствуешь хорошую драку. Так вот, посмотри, драка походу будет просто превосходная.

Я взял бинокль и начал рассматривать приближающуюся колонну. Количество заложников увеличилось, а вот наёмников, охраняющих их по бокам, осталось примерно столько же — около двадцати человек.

— Почему заложники не попытались сбежать? — поинтересовался я у штабс-капитана.

— Ошейники видишь?

— Вижу.

«Антон, — обратился я к своему реципиенту, — что-то я у тебя в памяти ничего подобного не нахожу».

«Так и не найдёшь, это, наверное, какие-то новые технологии, применяемые в колониях».

— Что это за ошейники? — спросил я у штабс-капитана.

— Это новая разработка мануфактуры Пестова. Применяется для подавления воли, а также для полной блокировки магии у дворян.

— То есть, если надеть этот ошейник на человека, он станет легкоуправляемым болванчиком?

— Да, именно для этого ошейник и нужен.

— Но зачем? Неужели мало сословного разделения, зачем Российской империи рабы? Мы же не Халифат. К тому же, у нас есть холопы, что, по сути дела, те же рабы.

— Эта разработка делалась для конвоирования особо опасных заключённых и пленных в колониях.

— Откуда тогда такое количество ошейников у князя Крупского здесь, на большой земле?

— Первую их партию сейчас как раз перевозили в Петербург на оружейном поезде.

— Чёрт, — невольно вырвалось у меня, — но откуда вы знаете об этом?

— Не забывай, пограничная стража — это тебе не простые войска, а элита. А мы разведка этой элиты, так что знаем многое.

— Крупский, похоже, тоже знал, — я недовольно поморщился.

«Знаешь, Антон, а Крупский, видимо, специально спешил сюда», — заметил Антон.

«Ну, это понятно, перекрыв железнодорожную артерию, ведущую к телепорту, он отрезал большую землю от колоний. А с учётом смуты, разразившейся в столице, он тут закрепится и будет диктовать условия».

«Это-то как раз на поверхности, и здесь более-менее его действия понятны, я сейчас про другое», — сказал Антон.

«Про новую разработку мануфактур Пестова?» — уточнил я.

«Ага, именно про неё. Не находишь странным то, что первая поставка оказалась полностью в руках у Крупского? А ещё и брони вагонов в оружейном поезде не оказалось», — продолжал нагнетать Антон.

«Есть над чем подумать», — согласился я.

Я потёр глаза и опять начал рассматривать приближающийся к нам состав и идущих по рельсам заложников.

Нас разделяло не больше полукилометра. Через бинокль легко можно было рассмотреть лица и одежду людей.

— Антон, ну что там? — поинтересовался у меня Гаврилов-младший.

— Что вы там со своими друзьями-офицерами из Пермского военного округа планировали сделать на этом берегу?

— Ты про разведку? — уточнил он у меня.

— По разведке у вас уже давно информация имеется, — я улыбнулся, — или тебе брат не передал все нужные данные?

Толя зашевелился рядом со мной, переступая с ноги на ногу.

— Можешь не отвечать, и так всё понятно. Я сейчас про другое, вы, вроде, хотели крестьян отбить.

— Они разве среди этих пленных? — удивился младший подпоручик Гаврилов.

— Ага, здесь они. Теперь к большой группе из служащих ИЖД и пассажиров поездов добавилось около четырёхсот крестьян и холопов.

— А женщины и дети там есть?

— Да.

Толик сорвался с места, поспешив сообщить хорошую новость своему приятелю Виктору Борзых.

Так, с заложниками и их немногочисленными сопровождающими всё понятно. А что там с составом?

Я мог разглядеть лишь дым, поднимающийся от паровоза. Крытый вагон, прицепленный перед паровозом, мешал рассмотреть, что было за ним. Надеюсь, сзади всё осталось так же, как было, когда я смотрел на состав два часа назад с вершины холма.

Спереди же ситуация изменилась, нельзя сказать, что кардинально, но всё же. Броневик по-прежнему стоял на платформе, он лениво поворачивал своим дулом, направленным на верхушку холма. Как раз под этим холмом мы и устроили засаду.

Перед вагоном с броневиком были пристёгнуты четыре вагона с большими деревянными ящиками, сложенными в защитные сооружения. Народу здесь явно стало больше, навскидку человек сорок.

Итого примерное количество бойцов больше восьмидесяти, если позади паровоза ситуация осталась как два часа назад. Хотя в двух крытых вагонах могли быть ещё отдыхающие после дежурства бойцы.

Пока же соотношение сил получалось один к трём, то есть на одного штурмующего три обороняющихся.

— Да, капитан ваш очень отчаянный человек, — я мотнул головой, чтобы убрать волосы, свалившиеся на лицо.

— Это точно, — задорно улыбнулся Иванов, — готовьтесь, как только я дам сигнал, начинаем действовать согласно плану Гавра, — он ещё раз посмотрел на приближающуюся колонну, — минут десять у вас ещё есть, а я пока своих бойцов на боевой лад настрою.

По обе руки от меня стояли приятели. Они явно нервничали: стрелок Иван то и дело возводил курок у револьвера в кобуре, а Семён поглаживал лезвие топора, что-то приговаривая себе под нос.

Вскоре к нам подошли младшие офицеры из Пермского гарнизона: водник Анатолий Гаврилов и огневик Виктор Борзых.

— Я надеюсь, что ошибся, — сказал мне Гаврилов-младший.

— По поводу? — я не понял, что он этим хотел сказать.

— Я о своём плохом предчувствии, — Анатолий отвёл взгляд в сторону. — Надеюсь, оно обманывает меня.

— Соберись, — я похлопал Анатолия по плечу. — Прорвёмся.

Я повернулся к своим спутникам: надо было как-то взбодрить их.

— Ребята! — окликнул я их.

Пускай. С двумя магами, даже второго