– Льубав немогуче омогучи, – тихо сказал Виталик на сербском.

– Любовь делает невозможное возможным, верно? – уточнил я правильный перевод фразы.

– Верно. А ты, Сергей, очень быстро учишь новый язык.

Такая себе суперсила. Но с изучением иностранных языков у меня и правда всё проходит очень быстро. За время, пока сидели в Конго в ожидании вылета, выучил несколько словесных конструкций.

Мы начали подниматься вверх по одной из просёлочных дорог. Скорость движения упала до минимальных значений. Даже на внедорожнике можно застрять в такой дождь на раскисшей дороге.

Не прошло и минуты, как мы свернули к расщелине и остановились. Кажется, сейчас мы рядом с одним из подземных командных пунктов бывшей Югославии. Эта страна была известна строительством таких укреплений ещё со времён монархии.

Выйдя из машины, мы направились к входу в бункер. После необходимой проверки, перед нами открылась большая металлическая дверь. Нас встретил высокого роста военный в камуфлированной форме, берете с эмблемой сербской армии и берцах. На поясе кобура с пистолетом.

Звание я не мог пока определить. Погон был закреплён на липучке над левым нагрудным карманом. Но гадать над званием мне не пришлось, поскольку этот военный представился, когда пожимал мне руку.

– Подполковник Предраг Тадич, – поздоровался он со мной, представившись на весьма неплохом русском.

Тадич был высокого роста, с карими глазами и выступающим вперёд подбородком.

– Сергий Радонич.

– Вижу, что имя сербское у вас уже есть, – улыбнулся Предраг, снял берет и повёл нас вниз.

Тадич оказался одним из сотрудников управления безопасности Генерального штаба сербской армии. Проще говоря – из военной разведки.

– Вито, извини. Кафу не будет, хоть и положено гостям предложить, – сказал Предраг, пока мы спускались по бетонным ступенькам.

– Эх, я бы ещё и чорбой бы отведал, – ответил ему Виталик, назвав разновидность густого сербского супа.

Спустившись по ступенькам на несколько метров, мы попали в хорошо освещённый коридор. Температура здесь была весьма комфортная. Немногочисленные обитатели данного места носили как гражданскую одежду, так и военную форму сербской армии.

– Такой бункер выдержит и ядерный взрыв, – шепнул я, заглянув в одно из бытовых помещений, где двое человек смотрели какой-то фильм под ночной кофе.

– С запасом строили, – ответил Тадич.

Со слов Виталика здесь есть локаторы кругового обзора, метеостанция, коммуникационный блок и другие службы.

Командный пункт расположен достаточно глубоко под землёй. Я сделал вывод, что входы замаскированы хорошо. Непосвящённый человек их не заметит.

– А что мы здесь делаем? – спросил я.

– У нас встреча. Надо сразу обговорить наши возможности и полномочия.

– Кстати, – резко повернулся к нам Предраг и взял небольшую паузу.

Что это было? Проверка наших нервов или реакции?

– Я слушаю, Педа, – ответил Тадичу Виталик, назвав его уменьшительную форму имени.

– Тот, кого ты оставил нам, ведёт себя спокойно. Мы знаем всех твоих ребят. А вот про лётчиков ты с нами не делишься информацией.

– Предраг, я уже говорил, что лётный состав держится у меня в секрете. Дополнительных данных не будет. Тем более, ты знаешь их имена. Сам же делал паспорта, – улыбнулся Казанов.

– Шпионов много, Вито. Мы даже вам доверяем с трудом, – ответил Тадич и продолжил вести нас по коридору.

Виталик очень непрост. Не представляю, как вообще получилось провернуть такую операцию по внедрению. Ещё и в обход официальных властей нашей страны.

– Да, и когда вы уже начнёте работать на своих машинах? – спросил Предраг у меня.

– Дадите добро, можем и завтра, – быстро ответил я, хотя совсем не был знаком с ситуацией.

Казанов подмигнул мне, согласившись с таким ответом.

– Дадим. Надеюсь, вы именно те лётчики, о которых нам тут рассказывали, – ответил Тадич.

Через минуту он завёл нас в небольшой зал. На стенах висели карты и схемы, а за индикаторами кругового обзора несли службу офицеры в камуфлированной форме с надетыми гарнитурами. На дальней стене был огромный планшет, напоминающий экран боевой обстановки. Две девушки наносили какие-то данные в эти минуты. Со всех сторон шли переговоры, шумели радиостанции и периодически звонили телефоны. Самый настоящий зал боевого управления.

В центре стоит стол с картой. Над ним склонились несколько офицеров, которые по возрасту в отцы мне годятся.

– Генерал, они прибыли, – спокойно сказал Предраг.

От стола отошёл седой мужчина, прихрамывая на правую ногу. На плечах были генеральские погоны с тремя звёздами и эмблемой с мечами и венком.

Генерал поздоровался с Виталиком, а затем и со мной.

– На вас американская куртка, Радонич. Как это понимать? – спросил у меня генерал, чьи слова перевёл Предраг.

Вот знал, что неуместно ходить в Сербии в американских шмотках. Однако, приглядевшись, я увидел на руке генерала часы «Монтана». Производили их не в США, но название намекает на Северную Америку.

– Вещь качественная. Вы тоже отдаёте предпочтения бренду, связанному с Америкой, – указал я на наручные часы.

Генерал посмеялся и похлопал меня по плечу.

– Вы наблюдательны. Я генерал-полковник Боян Радич. Вы припозднились, но время на выступление у вас есть.

Радич развернулся и захромал к столу. Его помощники зашелестели картами и документами, чтобы убрать их с видного места. Понятно, что нам никто особо секретных документов не покажет.

– Итак, вы здесь, поскольку вам приходилось работать в Ливии в 1985 году. Тогда американцам не удалось уничтожить страну только благодаря грамотным действиям советских лётчиков и флота. Это притом, что численный перевес был на стороне США. Сейчас нам нужны ваши советы.

– Только советы? – спросил я.

– Будем надеяться, что да, – продолжал говорить со мной генерал через Предрага.

Виталик кивнул, намекая, чтобы я продолжал разговор.

Мне вкратце объяснили, каков примерный состав ПВО и авиации у Сербии. Вывод напрашивался не самый хороший.

– Комплексы С-75 и С-125 будут прикрывать направления основных ударов авиации НАТО. Самолёты же встретят авиацию противника уже над территорией страны…

– Стоп! – прервал я доклад одного из полковников. – О какой встрече противника вы говорите?

– Перехватывать, сбивать, уничтожать. Что вам непонятно? Или у вас есть иное предложение? – возмутился полковник.

Так и хотелось ему сказать, что первым моим предложением было бы провести мирные переговоры. Но нас сюда позвали не строить из себя «капитана-очевидность» или паникёра.

– Расскажите, какие у вас есть ещё комплексы ПВО на вооружении? – спросил я.

Но все вокруг молчали.

– Поставим задачу по-другому. Массированный удар НАТО будет идти в три этапа. Сначала уничтожаются все средства ПВО, пункты управления и авиация противника. Устанавливается господство в воздухе. Второй – уничтожение военных объектов, не угрожающих превосходству в воздухе. Склады, эшелоны, казармы и здания штабов. И в третьей фазе – снижение экономического потенциала. Проще говоря – принуждение к миру.

– Это ещё нужно попробовать им сделать… – начал говорить один из сербов.

– И попробуют, и сделают. Товарищи, без учёта палубной авиации, на базах НАТО вокруг Сербии может быть размещено более 500 самолётов. И это только ударная составляющая. Я не беру в расчёт стратегические бомбардировщики. Плюс крылатые ракеты, средства РЭБ и заброска диверсионных групп.