Его участь незавидна: цена укола равна месячной зарплате Ладо… Это же — как чума и холера… Предположим, решил не колоться, сбросил ломку, но вот звонят, говорят, что в городе появилось хорошее лекарство, можно выгодно купить — и все! Хватаешь последнее, занимаешь у соседей, воруешь у родителей, отнимаешь у сына, клянчишь у черта-дьявола, бежишь, берешь, колешься, садишься на иглу — и пошел по новой… А тут еще Нана с упреками!
А та продолжала на повышенных тонах:
— Посуди сам: мне тридцать лет, у меня ничего нет, а я сижу и жду, как дура, когда ты потащишь меня в какую-нибудь заплеванную дыру, вроде подвала этого недоноска Художника, и потрахаешь в грязи, причем за это время три раза постучат и два раза позовут со двора пьяницы и морфинисты. Все! Я так больше не могу! Жизнь проходит, мой милый! Завтра ты найдешь себе новую, молодую девицу, а меня выкинешь, как тряпку! Нет уж, лучше я сама тебя брошу, пока не поздно!
Вдруг с улицы донесся голос Серго Двали. Ладо сказал:
— Извини, подожди, кто-то зовет, — накинул халат и спустился в подъезд.
Серго обтирал платком лысую голову:
— Слушай, Ладо… Такое дело… Там в машине Нугзар и Сатана, оба в ломке, все от них прячутся… надо что-нибудь найти для них, а то не отстанут… Все объездили — нигде ничего нет. Одна дырка осталась — Рублевка на Авлабаре.[6] Ты можешь зайти к нему? Тебя он не боится. Сходи к нему, возьми, ради бога, а то они меня съедят. Мне Рублевка не дает, я ему много задолжал, а тебе он даст, тебя он уважает…
Ладо совсем не хотелось встречаться с вором и бандитом, но на улице хлопнула дверца машины, и в подъезд вошел Сатана.
— Ну что, есть? — спросил он у Серго, не здороваясь с Ладо и не глядя на него.
Серго растерянно пожал плечами. По его лицу Ладо понял, что все это ему очень не по душе.
— Можешь взять лекарство? — уставился Сатана в упор.
— Могу, если есть.
— Поехали, — коротко приказал Сатана.
— Сейчас, халат переодену…
— Не надо! — И Сатана крепко ухватил Ладо за руку. — Так поедем.
— В халате? — удивился Ладо, чувствуя, как лапа Сатаны впивается в его локоть.
— В халате даже лучше. Если что, скажешь: сосед, зашел за сигаретами. Давай, давай, поехали!
И Сатана, схватив другой рукой Серго, силой поволок обоих на улицу.
В машине, на заднем сиденье, полулежал Нугзар. Он хрипло дышал, утирая лоб и сплевывая прямо на пол. Увидев Ладо, он что-то неопределенно пробурчал и плотнее натянул на плечи чехол, сорванный с сиденья. Его трясло.
По дороге Сатана материл Серго и пару раз довольно сильно хлопнул его по лысине (Серго имел несчастье когда-то учиться с Сатаной в одном классе). Нугзар, разлепив губы, спросил:
— Думаешь, есть у барыги лекарство?
— Кто его знает…
— По сколько он пускает?
— Было по полтиннику чек.[7] На двоих идет.
— Вот сучья морда! — Сатана, в очередной раз обматерив Серго, с силой ударил лапой по бардачку, а Нугзар покачал головой, сплюнул:
— Это вам один на двоих, а мы на такой дозе сидим, что мне одному и пяти чеков не хватит. Что за время! Что за жизнь пошла! Раньше спрашивали — сколько человек один чек ширяют, а теперь спрашиваем — сколько чеков надо одному человеку ширнуть! Голяк пришел! Где он держит лекарство? — через некоторое время спросил Нугзар.
— Не знаю.
— Как не знаешь? Ты же заходишь к нему, берешь у него, колешься с ним — и не знаешь, где у него лекарство спрятано? — повысил голос Нугзар.
Ладо не понравились эти намеки. Он ответил:
— Я кололся с ним всего два раза, по вынудиловке… Кроме меня, туда еще сто человек заходит!
— Ну, вот когда ты два раза заходил и кололся, откуда он доставал лекарство? — начал въедаться Сатана.
«Тут надо следить за каждым словом!» — подумал Ладо.
— Тогда он из холодильника вынул. Готовый раствор в пузыре.
— С кем живет эта гнида?
— С женой и сыном.
— У-у, знаю я его породу!.. — прорычал Сатана и щелкнул Серго по лысине. — Давай быстрее, козлина, умираем совсем!
Когда они приблизились к дому Рублевки, Сатана засуетился, вытащил из-под сиденья наган и сунул его в задний карман брюк. Тут до Ладо дошло, что именно они собираются делать.
— Кинуть его хотите? — спросил он, стараясь голосом не выдавать недовольства от предназначенной ему роли, — после кидняка он, ясное дело, потеряет Рублевку. Может, последуют и более крупные неприятности.
— А что же, бабки этой падле платить?! — возмутился Сатана, крутя по привычке клок волос на своей лохматой голове. За этот клок, торчащий в виде рога, а также за взбалмошный упрямый характер его еще в школе прозвали Сатаной.
— Ну и дела… — пробормотал Ладо.
— Что такое? — захрипел Нугзар.
— Могли бы хоть предупредить…
— Кого? Тебя? Отчеты тебе давать?! — злобно застыл Нугзар. — Значит, так… Серго сидит в машине и не выключает мотора. А ты позвонишь — и все. Дальше тебя не касается. Понял?
— Понял, — ответил Ладо, чувствуя холодок на спине. Рублевку он, конечно, потеряет…
В нужном месте Серго остановил машину.
— Сделаешь один? Или пойти с тобой? Трясет меня сильно, — сказал Нугзар.
— Обижаешь… Финку только дай.
Когда они вошли в подъезд, Сатана шепнул, обдав Ладо спиртным духом:
— Смотри, без глупостей! Не то голову отрежу! Звони! — и встал в стороне от обшарпанной двери.
На звонок долго не отвечали. Ладо в душе надеялся, что дома никого нет. Но вот раздалось шарканье, потом тишина — смотрели в глазок — затем стук упавшей цепочки, щелчок замка, и дверь приоткрылась. Ладо замешкался. Сильный толчок занес его в квартиру. Он споткнулся о порог и рухнул на пол. Сатана, кинувшись к Рублевке, резаным ударом свалил его с ног, ботинком наступил на руку и, приставив финку к горлу, хищно просипел:
— Лежать! Молчать! А то прикончу на месте! А ты осмотри квартиру, кто еще есть.
Ладо на деревянных ногах обошел затхлые комнатенки с облезлым ковром на стене. Никого. На галерее у шкафа жался мальчик.
— Никого. Сын.
— Дверь запри! — приказал Сатана и волоком, за шиворот, потянул Рублевку по полу в комнату. Ладо, не зная, что делать, поплелся в галерею. Из комнаты неслись звуки ударов, звон пощечин, брань Сатаны:
— Быстро! На стол все! Скорей! Лекарство сюда, на стол!
Сын Рублевки, мальчик лет десяти, побелев от ужаса, замер, слушал гнусную брань, глухие толчки и вопли Рублевки:
— Нету, нету! Ничего нету! Это не мое было, это чужое! Чарликино лекарство было, клянусь! Чарлик приносил, прятал тут, я ничего не знаю! Его опиуха!
— Не шути со мной — голову разнесу! Все сюда, на стол! — рычал Сатана.
Что-то звенело и падало. Рублевка визжал громче и громче:
— Нету, ничего нету! Кончилось! Ребенком клянусь, кончилось, нету!
— Ах,