Что сделает этот миг еще лучше? Эмоциональная подсветка соул-треками из «Awesome mix vol.1». Здесь, кстати, еще один бонус для всех, кто занимается английским: ты можешь подпевать любимым исполнителям – в конце концов, ты же и вправду знаешь, о чем они поют.
«YES, I LIKE PINA COLADAS! AND GET CAUGHT IN THE RAIN!»
Такое чувство, будто каждая клеточка тела звенит, поет, ликует. С таким саундтреком ты не идешь по жизни – ты буквально летишь. Удача вновь на моей стороне: стоит подойти к дороге, как рядом тормозит нужная маршрутка.
* * *– Мам, пап, я дома, – заявляю с порога.
– Сынок, проходи ужинать! – откликается мама из кухни.
– Иду-иду.
Семейная идиллия, не находите? Как реклама с обложки. За тем лишь исключением, что мне, оболтусу, уже двадцать пять. Но так-то идиллия. На самом деле она и есть. У меня хорошие отношения с родителями, и мне однозначно с ними безумно повезло. Когда в подростковом возрасте я бушевал максимализмом, они смиренно терпели мои выкрутасы и по-доброму успокаивали, если приходилось. Помогли с выбором вуза… И по-прежнему, вот, кормят. И кров дают. По-прежнему.
Только не смотрите на меня косо: мы откладываем. Большая часть на первый взнос уже есть, осталось только дособрать оставшееся и определиться с банком. Ну это потом, потом.
Поужинав сочными сардельками с толченой картошечкой, я отправляюсь в свою комнату. Только переступив ее порог, я разворачиваюсь на пятках и закрываю дверь.
Отлично.
Время работы над осознанными сновидениями.
Но прежде надо созвониться с Катей.
«Би-и-ип. Би-и-ип. Би-и-ип».
Хм. Наверное, принимает душ. Или телефон разрядился.
Я возвращаюсь к своему развлечению на вечер. Но пока я готовлюсь, пока штудирую дополнительные статьи и видео на ютубе, пока перечитываю в сотый раз По, ничего не меняется: Катя трубку не берет. Надеюсь, у нее все в порядке.
Ладно, надо попробовать лечь пораньше. Главное – я и в кровать беру сборник рассказов, читаю парочку перед сном. В очередной раз трясусь за героя «Колодца и маятника», угодившего в лапы испанской инквизиции. Позволяю сердцу-обличителю сдать полиции нас обоих (и меня, и персонажа). Ну и немного зависаю в Википедии. Как я успел убедиться на собственном опыте, впечатления, которые мозг получает перед сном, зачастую особенно ярко всплывают во время сновидений.
Итак. Согласно статье, шаг первый – сконцентрировать на чем-то взгляд. Однако мне концентрироваться особо не на чем: я в лучших традициях минимализма избавился почти от всего в комнате. Кроме просторной кровати-полуторки, стоящей в углу рядом с окном, и двери напротив него, видно только шкаф с одеждой, рабочий стол с погасшим монитором да вертикальную полку с книгами – от пола до потолка.
Шаг номер два: включить воображение на полную. Что ж, я представляю то одну, то другую сцену как из биографии По, так и из реалий Америки первой половины XIX в. Однако, хотя я относительно спокоен, то тут, то там небесную гладь сознания разрезают мысли-стрижи: я думаю об удачно подъехавшей маршрутке, о заботливых родителях, понятливых учениках, о том, какой прекрасный сегодня выдался вечер. Единственное, что омрачило этот на удивление приятный понедельник – я так и не смог созвониться с Катей. Сильно омрачило. А ведь если я сейчас засну – как она там? А вдруг она не сможет до меня дозвониться?
Но разволноваться всерьез мне не удается: не проходит и нескольких минут, как я проваливаюсь во мрак.
Глава 2
Понедельник, ночь
Тяжелая тьма обрушилась на меня резко. Я поднимаюсь с трудом, что странно: тела я не ощущаю. Я – лишь дух.
…И покоя мне нет никакого.
Но где я? Помещение очень темное. Потолок низкий. Пахнет сыростью, повсюду коробки. Что за ними – непонятно, непроглядный мрак, еще плотнее, чем тот, что меня окружает. Наконец я вижу небольшой сгусток света. Непонятно, откуда он берется. Как из воздуха. Миную его, вылетаю наружу.
Я на корабле.
Парусник с высоченными мачтами и трепещущими полотнищами парусов. По странному наитию вдруг понимаю, что нахожусь здесь добровольно – в какой-то момент я сам решил, что так будет лучше. По спирали набираю высоту и бросаю взгляд на воду, по которой идет корабль – но волн как будто и нет. Более того: нет воды. Судно просто движется сквозь туман и по нему. Резко пикирую от мачт вниз. Пытаюсь найти хоть какие-то призраки жизни на палубе, на корме, у руля, в трюме. Везде пусто. И в то же время… За спиной то и дело возникают тени, но повернешься – и они, мигнув расплывчатым силуэтом, не дав себя рассмотреть, исчезают.
Продолжаю обследовать помещения. Все сильнее ощущение, будто что-то не дает мне рассмотреть корабль целиком. Причина кажется гротескно абсурдной: корабль изначально нарисован очень грубыми, общими мазками. В нем нет… детализации?… Он так же расплывчат, как и испаряющиеся тени. Даже сырости в действительности нет. Я вообще уже не уверен, что и правда нахожусь на паруснике: обстановка слишком абстрактна.
Вдруг начинается движение. В этот момент я нахожусь где-то на верхушках мачт. Корабль ускоряется. Как и раньше, я скорее понимаю это, чем ощущаю. Не органы чувств подсказывают мне, а наитие.
Вдали, в бездне тьмы, чернеет воронка. Корабль несется прямо на нее, и вот я уже слышу рев воды. Стоп, какой воды, если мы плыли по туману? Но нет, все верно: по обе стороны от корабля колыхаются свинцовые волны. Наше судно продолжает держать курс на воронку. Оно несется к ниспадающему в бездну водовороту. На лицо летят холодные капли. Что-то будет. Не могу понять что. Тревоги нет, как нет и радости. Просто знаю: там что-то произойдет.
Корабль летит все быстрее и наконец проваливается в воронку. Та схлопывается в ту же секунду, а я остаюсь ни с чем.
И вдруг кто-то словно включает свет.
Теперь я понимаю, где нахожусь – на небесах. Не-бе-сах. Клубы воздуха, которые я раньше принял за туман, – на самом деле облака. Именно так они и выглядят, когда пролетаешь над ними.
Буквально в двух метрах от меня плотный облачный покров разверзается – и из него медленно вылетает очаровательное создание. Мне неведомо ее имя, но я знаю: она мне нужна. Без нее я – никто. Мы связаны так, что стоит разойтись – и натянутой струной загудит цепь судьбы. Она любит меня. Мы должны быть вместе.
Вместе. Вместе.
Она касается моей руки. Глаза ее закрыты, а голова опущена. Пригибаюсь, чтобы взглянуть ей в лицо снизу вверх, но порыв ветра закрывает его прядью волос.
Набираюсь смелости, дотрагиваюсь ладонью до ее подбородка и подаюсь ближе.
Она послушно вскидывает голову – и резко поднимает веки. За ними