Красивые здания становятся достопримечательностью города, законной гордостью горожан, даже оправданием их неправедной жизни: «зато у нас есть вот это». И с «этим» не поспоришь, если Кельнский Дом или Кремль стали визитной карточкой города. Их хранят, берегут, подновляют и реставрируют. Здания становятся городскими святынями. Святынями красоты, задающими изначальный стиль Городу, вольно или нет заставляя подгонять под главный архитектурный эталон всю застройку, не вписывать его в архитектурный ансамбль, но вписываться в его неповторимый стиль.
Новые строения, порой, задают новый тон городу, меняя его стиль или со временем врастают в него. Как Эйфелева башня вызвавшая бурю возмущений, вещь дорогая и абсолютно никчемная в момент своего создания, постепенно врастала в силуэт Парижа становясь то смотровой площадкой, то огромной антенной, то метеостанцией, то сигнальной вышкой, даже подставкой под рекламу автомобилей «рено». Сейчас вопросов не возникает: зачем башня? Зачем городам их символы? По современным меркам Эйфелева башня архаична, смотрится раритетом из-за кружева конструкций. Раритетом не столь древним как башня Пизанская, но и не столь «молодым», как небоскреб Empire State Building.
Вопрос сакральный: вертикаль и плоскость. Мир горний и мир дольний. Отношения с богом-духовной сущностью, устремление к нему и дерзкий вызов богам одновременно. Отношения с Местом, по сути, с языческим божеством — genius loci[32], и врастание в него, и поглощение, растворение в протоплазме Города. Духовный вопрос, весьма далекий от сущности человеческих отношений, отвечающий на вопросы сторицей: куда расти Городу ввысь или вширь? Строить ли зиккураты, башни вавилонские или расползаться удобными для семейной жизни одноэтажными пригородами. Какие символы и знаки человек изберет для организации пространства вокруг и как (хаотично или абсолютно упорядоченно) это пространство организуется?
Главный храм города Центральный Собор — главное жилище Бога на земле. Самая любимая игрушка людей, самая большая безделушка. Автор не ставит перед собой задачу переписать наново трактат «О пользе безделушек», лишь вспомнить некоторые его положения.
Что есть безделушка? Вещь не приносящая прямой практической пользы. Игрушка для взрослых. Демонстрация какой никакой роскоши, возможности «позволить себе» бесполезную вещь. Плюс эстетический момент, в этом случае «безделушкой» становится всякое искусство. Стоп!
Безделушка — вещь без которой можно спокойно обойтись, разбить ее, потерять. Вроде бы ничего не изменится. Основное свойство её нарочитая необязательность. Именно отсутствие практической пользы лишает безделушку обязанности что-либо делать, «практичности», «удобности», заставляя лишь имитировать нечто, что позволяет воплотить в ней какие угодно фантазии.
Воплощенная в предмете фантазия предназначена возбуждать эту фантазию в других, в зрителях. Глядя на копеечный сувенир из дальнего края можно вообразить всю страну, ее жителей, климат, нравы, культуру. Конечно это будет вовсе не та реальная страна, скажем Индия или Турция, но фантазия о ней, воплощение своей мечты об экзотике. А на что способны люди с разбуженной фантазией? На очень многое, на Великое в том числе. Развитой фантазией человек отличается от всех иных животных. Он может представать все что угодно: дальние страны, подводный мир, космические бездны. Повелевая своей фантазией, человек становится хозяином пространства, Мира, Вселенной. Он может вообразить прошлое, и, что еще важней — будущее, становясь властелином времени, переносясь во времена далеко отстоящие вперед от его физической кончины. Человек может эту фантазию запечатлеть, затем спланировать свое будущее и осуществить свой план. А для запала этого процесса необходим некий кристалл запускающий механизм фантазирования. Ergo — безделушка вещь стратегически наиболее ценная в человеческом обиходе. L’imagination gouvrne le monde[33].
Какова главная фантазия человека? Бог! Безотносительно есть он или нет, как он выглядит или не-выглядит, бытует или не-бытует религия все равно остается фантазией на тему Бога. Поскольку до конца постигнуть божество возможно только став им. Все остальные уровни постижения все равно остаются уровнями догадок и эмпирий о неизвестном. Трансцендентное божество вообще завернуто в бесконечное множество слоев фантазийной материи. Deus nobis haec otia fecit[34].
Вполне естественно самые фантастические сооружения, самые фантазийные творения посвящены Ему. Храм, будь он жилищем божества, местом общения с ним или просто местом медитации по определению должен отличаться от всех окружающих строений. В нем все необычно, все иное, фантастическое, священное, божественное. На сакральное не стоит скупиться чтобы бога не обидеть, не стоит копировать в храме обыденное жилище. Храм следует украшать, окружать божество невиданной роскошью, услаждать его взор затейливой, наполненной тайными знаками золоченой резьбой. Созидание «от противного» (обыденного), воплощение самых невероятных фантазий.
Где и как иначе возможно воплотить дорогостоящие архитектурные проекты, опробовать новации, отточить мастерство? Как веками скопить умение, довести архитектуру до уровня искусства, воплощающуюся в ажурные своды, тонкие шпили, огромные купола, что постоят столетия? Дойти до полного слияния архитектуры и религии, когда каждая пропорция, всякая колонна и колоннада, амвон, арка, розетка и фасетка, фриз, карниз, архитрав — весь этот антаблемент, любой завиток сообщают нечто о мироздании, Боге и его матери, о Космосе?
Кто заплатит каменотесам, скульпторам, живописцам, витражистам, краснодеревщикам, златошвеям, ювелирам. Храмы, случается, возводятся столетиями, наполняются сокровищами беспрерывно. Ни один купец, ни один король не может позволить такой роскоши. Максимум на что раскошелятся — на фамильную часовню или «церкву». Но всякий имущий может зазвать к себе храмовых мастеров, обладающих бесценными знаниями, построить и для себя нечто попроще, но все же напоминающее Дом Божий.
Удачные решения складываются в стили, воплощенные фантазии приобретают канонические формы, скопленные богатства порождают власть. Возникает канон, следовать которым принуждает церковь, но, прежде всего, вера. Кощунственно строить жилой дом в подражание храму, тем не менее властители, эти «наместники бога на земле», строят дворцы по образу и подобию, а уж за ними все, кто сколь-нибудь чем-нибудь властвует. Вот уже в углу купеческого дома стоит сундук готического стиля, а на воротах красуется оберег замаскированный под античность, фигурка святого или распятье. Вот уже строители храмов возводят городские ворота, башни. Так храм вслед за духовным миром вокруг (церковный приход) организует вокруг себя само