Мачете у Стаса не было.

У него вообще не было никакого оружия, только маленький походный топорик в отдельном узком кармашке рюкзака и складной нож в заднем кармане джинсов.

И еще прочный гитарный футляр, ударом которого, при некоторой сноровке, можно было проломить человеческий череп.

Но сейчас громоздкий футляр только мешал…

Стас в очередной раз споткнулся и не упал лишь потому, что успел свободной рукой схватиться за ствол тонкой осинки. Он ругнулся в полный голос и в этот самый момент почувствовал нечто такое, отчего мороз пробежал по коже и волосы встали дыбом.

“Не зли его, в лесу не шуми…”

Затылком он почуял колючий взгляд.

“Будь осторожней, лешак у нас здесь ходит…”

Он услышал, как хрустнула ветка в нескольких шагах позади. И кто-то — что-то? — всхрапнул по-звериному.

Стас мгновенно обернулся и увидел, как из-за дубового ствола в сторону густого орешника метнулась высокая фигура. Он не рассмотрел как следует своего преследователя, тот двигался слишком быстро, но успел заметить, что у существа короткие ноги, длинные, до колен, руки и непропорционально маленькая, словно бы приплюснутая голова. Все тело неведомого создания покрывала густая коричневая шерсть'… Орешник вздрогнул, гибкие ветки сомкнулись, пряча за собой существо.

Стас, замерев на месте и стиснув в руках тяжелый футляр, долго стоял и смотрел на плотный занавес кустарника.

Медведь?

Скорее обезьяна.

Огромная обезьяна, не горилла, не орангутанг — откуда им здесь взяться?

Неужели йети, снежный человек?

Или… лешак?

Он не испугался сразу, должно быть потому, что подсознательно ждал чего-то подобного, был готов к неожиданным встречам и, более того, желал их. В лесу было светло, солнце только поднималось, пятна света скакали по траве, трепыхались, запутавшись в кронах деревьев. Щебетали пичуги, трещали длиннохвостые сороки, дятел барабанил по сухому стволу. Все было спокойно, совсем не страшно.

“Обычный лес, ничего особенного”.

И все же…

Стас чувствовал взгляд.

Лешак не ушел, только спрятался. Должно быть, засел в этих кустах. Сидит там и смотрит неотрывно на забредшего в его владения чужака.

Где-то в области живота медленно закипал страх, лопающимися колючими пузырьками поднимался к сердцу, к горлу, растекался холодом…

— Успокойся! — вслух приказал Стас себе. — Еще минута подобных мыслей, и ты завопишь и побежишь без оглядки куда глаза глядят. Веди себя спокойно!

“Не зли его…”

Он заставил себя повернуться спиной к кустам, затылком ко взгляду. Медленно пошел на северо-запад.

Если бы это существо хотело убить его, то оно сделало бы это сразу, успокаивал Стас себя. А оно прячется… боится?… Следит исподтишка…

Но страх не отпускал.

Вернуться назад, пока еще не поздно?

Но до Зоны, по прикидкам Стаса, оставалось минут двадцать ходу, максимум полчаса.

Только одним глазком глянуть. И сразу назад. Солнце стоит высоко, если поторопиться, то уже к обеду он вновь будет в Торпухове, в избе Варвары Ивановны, они будут слушать радио, лениво разговаривать и пить горячий чай с блинами.

Главное — не бежать! Главное — не поддаться панике, не сбиться с дороги!

Двадцать минут, максимум полчаса.

А может, уже сейчас, за теми можжевеловыми кустами.

Или чуть дальше…

Ну где же эта Зона?…

Стас знал, что именно он увидит, войдя в Зону. Он читал отчеты многочисленных экспедиций, газетные статьи, видел фотографии — переломанный, искореженный неведомой силой лес, переплетенные, скрученные стволы, множество мертвых деревьев, голые проплешины, на которых не растет даже мох, и огромные черные валуны, утонувшие в земле так, что только покатые макушки высовываются наружу…

Взгляд буравил затылок.

Снова за спиной хрустнула ветка.

Его продолжали преследовать.

Стас не оборачивался, шел все быстрее.

Совершенно некстати он вспомнил прочитанное где-то утверждение, что все кошки нападают на свою жертву исключительно со спины — и индийские тигры, и рыси, и домашние кошки. Они впиваются в шею и сильно, так, что ломаются позвонки, встряхивают пойманную добычу.

Но за ним следит не кошка. Его преследует примат. Гоминид.

А как нападают они?…

Стас не выдержал, оглянулся.

Сперва он ничего не заметил и вздохнул облегченно, но вдруг в высоком можжевельнике что-то шевельнулось.

Страх забурлил в желудке. Сдавил сердце холодной когтистой лапой. Ноги сделались ватными.

Над можжевеловыми кустами, метрах в пятнадцати от Стаса поднялась кошмарного вида голова.

“Морда вся в шерсти, глаза в свете фар зеленым отсвечивают, как у волка, черная пасть и зубы — во! С мой мизинец…”

Маленькие глазки под массивными надбровными дудами недобро смотрели на Стаса.

Снежный человек — или кто он там? — больше не прятался. Он поднялся в полный рост, развернул широкие плечи, протянул могучую руку по направлению к человеку. Пасть разверзлась, исторгнув глухое ворчание.

Стас отступил на шаг, уперся спиной в дерево.

Ломая кусты, огромный гоминид направился к оцепеневшему человеку.

Стас не выдержал и, поддавшись нахлынувшей, словно цунами, панике, завопил во весь голос.

Существо чуть присело, остановилось, нахмурилось, склонило плоскую голову, словно бы прислушиваясь к пронзительным звукам. Рявкнуло, прорычало, и — странное дело! — рев его звучал вполне членораздельно.

Стас отпрыгнул в сторону, развернулся и бросился бежать. Но тут под ноги ему попалась коряга, он споткнулся, кувыркнулся и со всего маху полетел на землю. Он успел увидеть, что падает лицом прямо на черный плоский камень, торчащий из земли, но увернуться, сгруппироваться Уже не мог, руки у него были заняты гитарой, и черный камень неотвратимо надвинулся на него, застлал собой мир, ударил в лоб и рассыпался искрами.

Стас потерял сознание.

Гоминид, взрыкивая, подошел к безжизненному телу, присел на корточки, принюхался. Легонько коснулся лапой лежащего человека, осторожно толкнул, словно желая разбудить. Подсунув лопату ладони под живот, легко перевернул Стаса лицом вверх. И вдруг, увидев что-то, испугавшись, вскочил на ноги, отпрыгнул, оскалился, заворчал, замотал головой. Не отрываясь, косматый гигант смотрел на черную футболку с буквами-молниями “AC/DC”, с черепом и скрещенными, залитыми кровью гитарами. Он смотрел глазками, полными вполне человеческого ужаса, и пятился, пятился… Отойдя на несколько метров, великан развернулся и торопливо скрылся в можжевельнике. Затрещали, ломаясь, ветки — гоминид убегал от беспомощного, бессознательного человека.

Отбежав на достаточное расстояние, гигант немного успокоился, пожевал листья папоротника, растущие под ногами, и, поминутно фыркая, встревоженно оглядываясь по сторонам, направился на северо-запад, к своему логову, в месиво искореженных деревьев, к черным камням своей родины…

Раскалившееся солнце незаметно минуло зенит и медленно покатилось к западу.

Лес затаил дыхание.

Жаркий воздух был недвижим. Деревья утихли, уняли свой шепот. Смолкли трескучие сороки, убрались куда-то по своим делам. Утихомирился дятел, смолкли кукушки. Только жужжали мухи, и в тени надоедливо зудели комары, держась поближе к влажному, не просохшему еще мху…

А потом вдруг из-за деревьев пополз холодный туман: сперва заволок землю, потом стал подниматься вверх. Налетел ледяной ветер, взъерошил зеленые кроны, проредил листву, рассыпал по густой траве перхоть снежинок.

Встревоженная синичка выпорхнула из дупла, села на ветку, пискнула удивленно и, сорвавшись с места, полетела прочь, к теплу и