Платье доставили в тот же день ближе к вечеру. Курьер передал коробку домработнице и попросил вручить её лично Виктории Александровне. Домработница подошла к комнате Вики, оттуда доносилась громкая музыка. Она постучала один, затем второй раз и, не дождавшись ответа, приоткрыла дверь. Девушка под громкую музыку танцевала среди разбросанных по комнате вещей. Одета «царевна» (как мысленно называла её пожилая женщина) была лишь в нижнее белье – кружевной лифчик, трусики темно синего цвета с белой каёмкой, на ногах вызывающее блестели серебристые туфли на высоком каблуке. Темно-каштановые волосы девушки рассыпались по спине. Увидев голову домработницы, она замерла и грубо спросила:

– Чего тебе?

– Виктория Александровна, – женщина протянула девушке золотистую коробку с надписью valentine и виновато добавила: – это вам просили передать.

Виктория, абсолютно не стесняясь своего вида, виляя бедрами, подошла к двери и взяла в руки коробку, открыла крышку и улыбнулась во весь рот:

– Могут же, когда хотят, – хмыкнула девушка, потом перевела взгляд на домработницу и сказала, – хватит пялиться, можешь идти.

Женщина затворила дверь с обратной стороны, покачала укоризненно головой и тяжело вздохнув, направилась к лестнице.

Позже этим днем, Вика в рваных джинсах, конверсах и куртке-косухе сбежала вниз по лестнице и, столкнувшись с матерью на выходе из дома, небрежно бросила:

– Ма, я погулять поеду c Машкой.

– Вика, постой, – Ольга Юрьевна взяла за руку дочь и посмотрела ей в глаза, – я хочу с тобой поговорить, это много времени не займет. Пойдем в кабинет, пообщаемся, – женщина махнула головой в сторону кабинета.

– Ну, мама, в другой раз нельзя? Меня же ждут, – захныкала девушка.

– Нельзя, – настаивала Ольга Юрьевна и увлекла дочь за собой, – ты мне всегда говоришь: в другой раз.

Они вошли в кабинет, девчонка плюхнулась на кожаный диван, подобрав под себя ноги прямо в кедах, а мать села в кресло напротив, закинув ногу на ногу.

– Вика, да, школа закончилась, – начала она – но это вовсе не означает, что можно расслабиться. Ты же знаешь, теперь предстоят экзамены, и мне не нравится, что ты совершенно к ним не готовишься, – сказала мать.

– Ну, началось, – девушка закатила глаза, – мама, ну, что ты переживаешь за эти экзамены? Тебе что, больше не о чем думать? Папа сказал, что все решит. Сдам я их, и все будет хо-ро-шо, – она с ехидцей произнесла последнее слово, выделяя каждый слог.

Виктория заправила прядь волос за ухо и посмотрела в окно.

– Папа-то решит, я не сомневаюсь, – усмехнулась мама, и нахмурив брови, добавила: но, надеюсь, ты понимаешь, это не ему нужно, а прежде всего тебе.

– Мама, ну зачем ты вот сейчас начинаешь читать мне мораль? Я же тебе сказала, что меня ждут. Неужели это так важно, говорить об этом именно сейчас? – девчонка раздраженно махнула рукой и пренебрежительно взглянула на мать.

– Вика, дорогая, ты уже взрослая девушка, давай поговорим откровенно, – женщина покачала головой, – меня очень расстраивает то, что ты ведешь себя, как капризный ребенок.

– Хорошо, мама, обязательно поговорим, я тебе обещаю, но давай в следующий раз, – девчонка вскочила с дивана и уже собиралась уйти, но женщина схватила ее за руку и заставила опять сесть на диван. Виктория раздраженно фыркнула.

– Я скажу тебе сейчас все, что у меня на душе, а ты пока будешь гулять, подумай над своими словами, – женщина откинулась на спинку кресла. – Понимаешь, дочка, нельзя жить так, как ты. Нельзя быть таким потребителем. Ты привыкла жить на всем готовом. И это всё понятно. Знаешь, что папа решит любой вопрос и любую твою проблему, исполнит какой угодно каприз. Но это не правильно, дочь. Понимаешь? В конце концов, ты и сама должна научиться о себе заботиться. Сегодня у тебя есть отец и мать, а представь на минутку, что будет, если завтра нас не станет? – спросила Ольга Юрьевна.

– Наследство останется, – хмыкнула дочь и, пожав плечами, добавила: – проживу как-нибудь.

Мать тяжело вздохнула и, покачав головой, продолжила:

– Наследство – это хорошо, будет оно или нет, а образование нужно получить. Сейчас предстоит сдать ЕГЭ, поступить в вуз. Ты определилась, куда хочешь поступать? – спросила женщина.

– А какая разница? Куда папа устроит, туда и пойду, – хмыкнула Виктория, – он сказал, что отправит меня за границу.

– Тем более, если ты поедешь учиться заграницу. Тебе придется жить там самостоятельно и самой решать все свои вопросы, сдавать экзамены. Там же не будет постоянно рядом отца, – вздохнула женщина.

Виктория закатила глаза и раздраженно произнесла:

– И что? Ну, не будет ни папы, ни мамы, главное, чтобы деньги были. Что ты так переживаешь? Всё будет хорошо!

Ольга Юрьевна, почувствовав, что сейчас разговаривать с дочерью бесполезно, вздохнула и обречённо произнесла:

– Ладно, иди. Только прошу, до двадцати трёх быть дома, ты еще несовершеннолетняя и мы с отцом несем за тебя ответственность.

Девчонка подскочила с дивана и выпорхнула из кабинета.

Она вышла со двора и, увидев недалеко от ворот машину подруги, махнула ей рукой. Красная BMW двинулась навстречу Виктории и поравнялась с ней, девушка открыла дверь, запрыгнула внутрь. Машина рванула с места.

– Ты чего так долго, запарилась тебя ждать, – спросила блондинка, сидевшая за рулем.

– Мать достала своими нравоучениями, – хмыкнула девчонка, – все ей не так.

– А что говорит-то? – спросила девушка.

– Ой, Машка, ты же знаешь, что такое предки, – махнула рукой Вика, – учеба ей моя покоя не дает, грузит меня этими экзаменами, поступлением, вузами.

– Ей ли переживать? – рассмеялась подруга. – С твоим папашей у тебя все будет тип-топ, – хмыкнула Мария.

– Так и я ей об этом говорю, но ей не угодишь! «Сама должна заботиться о себе», – Вика передразнила мать, – как же все достало, когда я уже от них свалю?

– А куда ты валить собралась? – удивлённо спросила подруга.

– Отец пообещал после школы отправить на учёбу в Америку, – Виктория собрала волосы и перебросила их через плечо.

– В Америке придется учиться, там за взятку экзамен не сдашь, – хихикнула подруга, – у меня там одна знакомая учится в Лос-Анджелесе, рассказывала, что по чём.

– Ерунда всё это,