– С чего ты взял? – нахмурился Брамс.
– Может, всё-таки, хату взял, а нам стесняешься признаться? – с ехидцей произнёс Митя.
– Хватит чушь нести, – остановил товарища Осип. – Делать мне нечего, как по хатам лазать. Говорю же, помирился с женой.
– Отстань ты от человека, – грозно произнёс Дед, – что за привычка, к нему с добром, с подогревом, а он допрос учинил. Какое твоё дело? Если и ломанул чего, зачем лезешь в душу? Захочет, сам расскажет, а не захочет, значит, не твоё это собачье дело. Понял?
– Понял-понял, – с обидой в голосе ответил Митя. – Мы же товарищи, вот и спрашиваю.
– Присаживайся, Ёся, – предложил старик. – В ногах правды нет. – И язвительно добавил:– Или боишься испачкаться?
– Ну, что Ёсь, – Акробат уже откупорил бутылку, – с праздником? Пропустишь с нами соточку?
– Ребята, мне нужно идти, отпросился ненадолго! Не хочется в первый день нарваться на скандал. Дел во! – он чиркнул ребром ладони себя по горлу.
– Мы не настаиваем, – закивал головой Дед, – семья – это святое. Водка на стол, все дела под стол. Иди, брат, только нас не забывай, навещай, по возможности «подогревай». С Новым годом тебя!
– С Новым годом! – повторил Митя. – Давай, пока. Семья – хорошо, но свободы уже, видишь, меньше. Счастья тебе, братуха.
– Дед, телефон твой фурычит? – вспомнил Ёся.
– Фурычит, только я его выключаю, чтобы зарядку подольше сохранять, ты хотел позвонить?
– Нет-нет, – улыбнулся Брамс. – Назови номер, я наберу тебя. Мой определится, ты его сохрани на всякий случай. Всяко бывает, – Осип Емельянович развёл руки в сторону, – позвонишь, если что.
Сохранив номер, Дед Акын, улыбнувшись, сказал:
– Передавай от нас привет супруге, низкий ей поклон.
Друзья-приятели пожали друг другу руки, крепко обнялись и распрощались.
По дороге домой Осип Емельянович с большой скидкой купил лохматую ёлку.
«Новый год, – мысленно ликовал Брамс, – и то верно: как его встретишь, так и проживёшь!»
Глава 4. Прошлое и настоящее – звенья одной цепи.
Вечером настырность телефонных звонков значительно поубавилась, а к полуночи аппарат и вовсе умолк. Брамс, будто в воду глядел, включил звук, и аккурат прямо в первую минуту нового года по московскому времени раздался звонок. Осип Емельянович на миг растерялся и, показав определившийся номер Дарье, спросил:
– Интересно, кто это?
Та взглянула на монитор смартфона и, улыбнувшись, ответила:
– Это из США, думаю, Константин Евсеевич, он как-то и мне телефон на неделю оставлял, я едва с ума не сошла, аж язык заболел всем отвечать.
– Дарья, извините, мне нужно поговорить по важному делу, – не дослушав, выпалил Брамс и почти вприпрыжку проследовал в сторону кабинета.
– Алё! – захлопнув за собой дверь, взволнованно начал Осип Емельянович. – Слушаю вас!
– Осип, – донеслось из трубки. – С Новым годом тебя, дорогой. Ну, как ты там? Смотрю, обживаешься!
– Здравствуйте, Константин Евсеевич, – робко ответил Брамс. – Спасибо, взаимно. Тут у меня серьёзный разговор к вам…
– Что случилось? – голос Фарберга мгновенно изменился. – Что-то серьёзное?
– Нет-нет, не волнуйтесь, тут такое дело, Константин Евсеевич, вы карту не перепутали?
– Какую карту? – удивлённо спросил Фарберг.
– Ну, кредитку, – пояснил Брамс, – которую мне передали перед отъездом.
– С чего ты взял? Я специально её заказал, это карта для тебя. Что-то не так?
– Всё так, всё так! Просто смотрю, сумма большая. Думаю, может, перепутали, свою случайно отдали…
– Как большая? – недоумённо воскликнул Константин Евсеевич. – Там три миллиона с чем-то, как и обещал половину, по курсу… Ты что за курсом доллара не следишь?
– Давно что-то не заглядывал, – ляпнул Брамс.
– Вы творческие люди, как не от мира сего! – рассмеялся на том конце провода собеседник. – Ладно, Осип, давай, пока.
– Ну, вы там как? Всё хорошо? – опомнился Осип Емельянович. – Устроились?
– Всё отлично, – радостно сообщил Фарберг, – даже лучше, чем ожидал. Номер сохрани, если будут вопросы, звони. Проверяй регулярно почту, я тебе там на днях кое-что скину.
– Хорошо-хорошо, Константин Евсеевич!
Осип вернулся на кухню и объявил Дарье:
– Вы знаете, Даша, я решил проявить с вами солидарность и этот Новый год не выпью ни капли спиртного! Вот так!
– Осип Емельянович, – запричитала Дарья, – да что ж вы из-за меня будете себе праздник портить! Не обращайте внимания на меня, пейте на здоровье! Праздник же!
– Разве праздник в этом? – Брамс кивнул в сторону бутылки шампанского. – Хватит, ну их к чёрту эти праздники. Я решил, пока книгу не напишу, и капли в рот не возьму. Нужно работать, а что за работа под хмельком! Верно?
– Наверное, вы правы, – виновато улыбнулась Дарья. – Буду теперь чувствовать себя виноватой.
– Вы тут ни при чём, – махнул рукой Осип Емельянович, – я давно хотел с этим покончить, а тут такой повод…
– Злоупотребляли? – спросила Дарья.
– Было дело, и злоупотреблял, – закивал Брамс. – И не замечаешь, как начинаешь лишка употреблять. А последствия бывают тяжёлые. Так что, Дашенька, не корите себя, а наоборот, примите мою искреннюю благодарность – ваш пример оказал на меня очень даже положительное влияние.
– Ну, слава богу, – рассмеялась Дарья, – а то я уж было подумала, что испортила вам праздник.
После ухода Дарьи Осип Емельянович долго не мог уснуть.
«Может, и впрямь подумать о возвращении в семью? – размышлял он. – Ну, а что! Смирить гордыню, прийти к жене и сказать: всё осознал, одумался, прости подлеца. А вдруг скажет: прощаю, возвращайся, если, конечно, замуж не вышла. Хотя приятель-одноклассник осенью рассказывал, что «в связях порочащих замечена не была», так и живёт с детьми. А чего ты добился своей упрямостью? Танька – хорошая баба. Прожили столько лет, всё было хорошо. Да, она предложила развестись, да, она не захотела с тобой жить с дураком. А ты, идиот, вместо того, чтобы побороться за семью, жену, детей, начал в обиженного играть. Дескать, Танюха меня предала, наверное, нашла другого. Ну? А где он другой-то? Почти пять лет живёт, а других никаких и нету. Да ей просто надоело на твою пьяную рожу смотреть. Посмотрите, гордый какой – сказали, давай разведёмся, хлопнул дверью и ушёл. Что и кому ты хотел доказать? Ладно, ещё первые два года жил более-менее по-человечески, ходил на работу, вид имел приличный… А потом? Ёся, себя ведь не обманешь! В кого ты превратился? В самого настоящего БОМЖа. Плевать на аббревиатуру, я говорю сейчас о сути.