– Почему ты хотела ее вынести?
Женщина прослезилась.
– Виновата, ох, виновата. Черт попутал, хотела продать барыгам и купить продуктов. У меня дома муж-инвалид лёжкой лежит и мама старенькая и больная.
– Сейчас всем тяжело, – невозмутимо изрекает капитан. – Ты меня на слезы и жалость не бери, Григорьева. По законам военного времени тебе положен расстрел. Но если ты все честно расскажешь, то сохранишь себе жизнь.
Женщина давится слезами.
– Я все расскажу, товарищ капитан…
– Для тебя, Григорьева, я сейчас – гражданин капитан!
– Да-да, гражданин капитан, – мямлит женщин. – Меня сосед подговорил, барыга-спекулянт, липовый инвалид Шар.
– Какой Шар?
– Его так все у нас зовут. Вообще он Колька Шаров, сосед из 39 квартиры. Он и попросил. Деньги хорошие обещал…
– Он просил именно эту работу?
– Он просил что-нибудь из работ французских художников-импрессионистов. Я смогла взять этот холст.
Капитан задумался на некоторое время.
Вот он медленно поднимается из-за стола и спрашивает:
– Где можно найти этого Шарова?
– Ну, или дома сидит, – поспешно отвечает женщина, – или с такими же барыгами, как и сам, на Конюшенной площади ошивается. Что-то скупает, продает…
* * *После завершения погрузки ценностей Максимов организовал охрану самолета и пригласил Понаровского и Сергеева на ужин к себе.
– По капле спиртика выпьем за исполненное важное дело? – весело изрек капитан. – У меня есть еще довоенная заначка, снимем усталость от погрузки и выгрузки.
Они прошли в небольшое деревянное аэровокзальное помещение, зашли в типично служебный кабинет. Максимов сначала позвонил в Москву дежурного по ГРУ и проинформировал о загрузке самолета. Затем Понаровский позвонил в приемную Жданова и также сообщил о ходе работ.
После этого изрядно уставшие мужчины приступили к ужину…
В 22 часа Сергеев поднялся в самолет. Командир корабля закрыл входную дверь грузового салона. Затем визуально осмотрел закрепленный груз. Весело бросил:
– Ну что, лейтенант, махнем вдоль по Питерской, да на троечке?
– Махнем, товарищ майор, – в тон ответил Ермолай.
Майор проследовал в кабину пилотов. Транспортный самолет с бортовым номером 13 после короткого разбега, натужно гудя, взлетел. Сделав круг буквально над самым городом, он на небольшой высоте лег курсом на юго-восток.
При погрузке Сергеев оставил себе сидячее местечко возле небольшого круглого иллюминатора. Всматриваясь через стекло в ночную темень, он пытался определить линию фронта. Но это оказалось невозможно, хотя отдельные вспышки внизу он наблюдал.
Ермолай решил подремать. Перед вылетом он спросил у командира корабля, куда они летят.
– Не знаю, – ответил летчик с петлицами майора. – Пункт назначения нам сообщат в воздухе.
– Куда же мы полетим? – удивился Сергеев. – На юг или на север?
– Пока будем держать курс на Ярославль…
«Обстреляют, не обстреляют?..», – размышлял Ермолай.
Судя по всему, самолет набрал нужную высоту, линию фронта определенно миновали.
«Ярославль… А дальше?..» – в полудреме размышлял.
Все тело от нагрузки, да и ранений и травм, неприятно ныло…
* * *Москва,
штаб-квартира ГРУ ГШ Красной армии…
Майор Истомин получил от дежурного по Управлению информацию о загрузке в Ленинграде самолета с бортовым номером 13 и успешном вылете.
Чтобы узнать, как преодолел борт занятую немцами территорию, майор позвонил в штаб Калининского фронта. Ему сообщили: борт 13 благополучно прошел зону ответственности фронта. Истомин взглянул на часы. Судя по времени в полете, борт находится где-то в районе Ярославля.
«Так. Начало операции «Театр» прошло удачно», – решил довольный майор.
В хорошем настроении направился на доклад к руководству…
* * *А сон все не шел и не шел. В голове Ермолая бродили самые разные мысли, ведь он был в своем родном городе.
Промелькнуло детство и юность… папа, мама…
«Нужно будет как-то мамочке черкнуть письмо», – подумал.
Вспомнилась работа, Коваль… Вот в памяти возникла Иринка, Ципок, Мила…
* * *Ленинград,
Комендантский аэродром…
Ночь. Где-то далеко периодически возникают сполохи, очевидно, бьет артиллерия. А у аэродромовской проходной тишина. В окошке деревянной проходной брезжит слабый свет, вероятно, коптит керосиновая лампа.
Вот к проходной подходит женщина в пальто и с сумкой в руке. Прислушивается, оглядывается по сторонам. Стучит в окно. Из проходной доносятся некие звуки. Открывается дверь и выглядывает полная женщина в телогрейке.
– Чего тебе, баба? – недовольно спрашивает. – Давай проваливай, не положено тут.
– Замерзла я совсем, пусти погреться, – жалостливо изрекает незнакомка. – У меня продукты есть, есть и выпивка. Пусти на пару часиков согреться, а потом я уйду.
Женщина в телогрейке две-три секунды думает.
– Пусти, женщина, – едва не плача, просит незнакомка, – ведь околею я тут на ветру.
– Ладно, проходи.
Пятнадцатью минутами позже…
За столом сидят две женщины, распивают спиртное и закусывают.
– …Неужели сейчас к вам прилетают самолеты? – спрашивает женщина в пальто.
– Летают, – отвечает собеседница в черной телогрейке.
– Так блокада! Откуда они летают? Да и зачем? И с чем?
– Вестимо откуда, летают с Большой земли. Вот сегодня днем загрузился коробками, ночью и улетел…
* * *Ермолай проснулся и увидел в иллюминатор голубое-голубое небо. Вдали и внизу клином летела стая птиц.
«Интересно, – подумал Ермолай. – Похоже, журавли перебираются на зимние квартиры в южные края».
Взглянул на часы, они показывали семь часов утра.
«Ого! – воскликнул. – Хорошо я поспал!» – поднялся, потянулся, немного размял кости.
Вчерашнюю усталость как рукой сняло, настроение тоже было отменное.
Осматривая груз, Сергеев немного прошелся по салону. После этого постучал в дверь к летчикам.
Когда дверь отворилась, Ермолай изрек:
– Всех приветствую. Где мы летим?
– Мы приближаемся к Уральским горам, – ответил один из пилотов. – Где-то примерно через час приземлимся на дозаправку в Свердловске.
– А дальше?
– Конечный пункт у нас Новосибирск.
«Новосибирск!?» – удивился Ермолай, выдавил:
– Ясно. Кипяточку мне для чая не выделите?
– Выделим, лейтенант…
Узнав, что они будут находиться несколько часов в Свердловском аэропорту, Ермолай решил от дежурного по аэропорту позвонить в свое хранилище Молевой. Настроение поднялось, вспомнились стихи Есенина в музыкальном исполнении своего заместителя.
Весело пропел про себя:
Пряный вечер. Гаснут зори.По траве ползет туман,У плетня на косогореЗабелел твой сарафан.В чарах звездного напеваОбомлели тополя.Знаю, ждешь ты, королева,Молодого короля.Но вскоре, подумав, что он участвует в секретной операции, и что Истомин этого наверняка не одобрит, а может даже и накажет, решил этого не делать.
Заправка топливом в аэропорту «Кольцово» продлилась два с половиной часа.
После этого их самолет натужно поднялся в небо и взял курс на столицу Сибири…
* * *Пушкин, Ленинградская область…
«…принять исчерпывающие меры к нахождению, изъятию и доставке в хранилища министерства художественных ценностей и произведений искусства Ленинграда (Санкт-Петербурга) и его пригородов…».
Получив секретное указание из министерства иностранных дел, майор Свенберг основательно обследовал Екатерининский парк с Екатерининским дворцом и другими окружающими сооружениями, входящими в исторический ансамбль «Царское Село».
Перед майором предстала безрадостная, с точки зрения полученного задания, картинка. Большая часть художественных произведений (картин, скульптур, украшений) была вывезена русскими до прихода немецких войск. В ходе захвата города были уничтожены и повреждены многие сооружения ансамбля и, соответственно, остававшиеся художественные ценности. «Слегка» пограбили объекты ансамбля разведчики и передовые части армейского вермахта.
Майор еще больше загрустил, когда выяснил, что демонтажом невывезенной русскими Янтарной комнаты занимаются по