— Ну, не говорите — похоже, это жестокое убийство. Машина стояла у края дороги, и когда Альварссон проезжал мимо, то сразу заподозрил — что-то не так. Вышел посмотреть, что там происходит, и нашел ее, мертвую. Забитую до смерти. Говорит — такого кошмара в жизни не видел.
— Где это было?
— На краю поля Альварссона. По дороге на Ольбергу.
Он указал рукой направление.
Эллен знала это место.
— Сколько ей было лет, не знаете?
Продавец пожал плечами.
— Альварссон сказал, что она, пожалуй, была хороша собой.
Взяв на прилавке ручку, она написала на обороте чека свой телефон.
— Позвоните мне, если узнаете что-нибудь интересное.
— Меня тогда покажут по телевизору?
— А вы прекрасно смотрелись бы на экране, — ответила она и, улыбнувшись, вышла на улицу.
Снаружи она остановилась. Холодок пробежал по телу.
Смерть. Смерть преследует ее. Стоило ей выйти из квартиры, как в лицо дохнуло мертвечиной.
Ее отвлек внезапный смех, раздавшийся с другой стороны дороги. Там находилась школа Стентуны, школьный двор был запружен играющими детьми. Звуки окружили ее, и на мгновение Эллен захотелось перенестись туда. Там все выглядело так безоблачно. Дети казались такими неиспорченными и счастливыми.
Сев в машину, Эллен прижала голову к стеклу. Ах, как ей хотелось бы начать все сначала! Переделать всю свою жизнь.
Но в действительности ей хотелось лишь одного — бежать, бежать прочь от всего. Вместо этого она возвращалась туда, откуда все началось.
Как же так могло получиться?
Ханна, 10:15
Дети стояли группками на школьном дворе. Нервозно передвигались туда-сюда, подзуживая друг друга. Эти «игры во власть», как они называли их в школе, переходят все границы. У детей сложились целые ритуалы с унижениями и насилием, которым трудно положить конец. В воскресенье на экстренном совещании учителей они посмотрели видео, где трое подростков избивали мальчика. Они били его ногами, плевали в лицо, а он валялся на земле, умоляя их его не убивать. Кто-то все это снял, выложил на разных форумах в интернете, и этот клип видели и обсуждали все. Полиция пока не идентифицировала никого из участников, однако заявила, что происходящее на видео нельзя назвать большой редкостью. Ханна жутко боялась, что, если это не остановить, кого-нибудь убьют, и у нее просто не было сил думать о том, что на месте кого-то из детей в этом видео мог быть ее сын.
Где Алиса? Ханна огляделась. Завертелась на месте. Сердце забилось чаще.
— Алиса, где ты? Я тебя не вижу. Выходи, пожалуйста!
Почему она не следила за дочерью? Ханна вытерла со лба пот и пыль. Локоны прилипли к лицу, и она прихватила длинные тяжелые волосы резинкой, прежде чем бежать дальше к ящику с песком. «Если ее там нет, позову на помощь», — подумала она, скользя по сухому гравию. Когда она подняла крышку, на нее взглянули перепуганные детские глаза. Кукольное личико казалось таким серьезным — в сознании Ханны на мгновение промелькнул образ Алисы во взрослом возрасте.
— Что ты делаешь, мама? Закрой крышку!
— Прекрати так исчезать. Вылезай!
Ханна схватила ее за руку и вытянула из ящика, хотя дочь сопротивлялась.
— Но другие увидят! — Алиса дрыгала ногами. — Пусти меня!
— Когда я зову тебя, ты должна сразу же подойти ко мне, слышишь?
Алиса всегда прекрасно умела прятаться, а в последнее время ситуация ухудшилась — теперь она вытворяла такое, чего никогда раньше не делала. Тревога совершенно измотала Ханну — достаточно уже того, что она беспокоится за Карла.
— Мамочка, прости, но мне пришлось… — Алиса наморщила личико, как всегда делала, когда собиралась заплакать. Глаза быстро заполнились слезами.
Как всегда, ее слезы поразили Ханну в самое сердце.
— Нет-нет, девочка моя, это ты меня прости.
Она попыталась улыбнуться. Прижала к себе Алису и уткнулась лицом ей в затылок, между косичками.
— Я не хотела на тебя кричать — просто не знаю, что на меня нашло. Во что вы играете?
Дочь поспешно вывернулась из ее объятий.
— Ни во что.
— Ты же знаешь — ты можешь все мне рассказать.
— Да нет, ничего.
Алиса убежала к подружкам, играющим во дворе.
Карл стоял посреди группки ребят, искоса поглядывая на нее своими голубыми глазами, которые унаследовал от отца. Он был одним из самых старших ребят в школе — на голову выше остальных. Дети из младших и средних классов смотрели на него с восторгом и толпились вокруг.
Стоит ли Ханне подойти к нему и спросить, что происходит, или станет еще хуже? Проблем у них и без того предостаточно. Страх нарастал параллельно с головной болью, которая началась у нее из-за вчерашнего неумеренного употребления вина.
Ханна обвела взглядом двор и старое деревянное здание школы с белыми резными ставнями, в которое когда-то влюбилась с первого взгляда.
Воздух был неподвижен, вымпел на флагштоке школы уныло повис. Лес позади школы вдруг показался ей темным и грозным. Взгляд обратился на машины, пролетавшие сквозь Стентуну по трассе — явно с превышением скорости. Голоса кричащих, смеющихся детей смешались в единый гул. Сердце отчаянно билось, и Ханну не покидало чувство, что кто-то следит за ней.
— Ай!
Она резко обернулась, когда кто-то ущипнул ее сзади за попу.
— Юхан, прекрати. Что ты делаешь, черт подери?
Провалы в памяти заполнялись один за другим, и ей хотелось, чтобы можно было перемотать все события назад. Ей не нужно было вчера пить так много вина — и уж тем более не следовало дать себя соблазнить.
— Не ругайся, дети могут услышать, — ухмыльнулся он.
Ханна взглянула на него с отвращением.
— Прекрати! Ты не имеешь права ко мне прикасаться. Ты что, не понимаешь, что дети могут увидеть? Думаешь, хорошо выйдет, если они будут думать, что парням можно так вести себя с девушками? Как директор школы ты несешь ответственность.
Ей было странно, что приходится напоминать ему о таких вещах.
— Ой-ой, да успокойся же — вчера ты совсем по-другому пела. Да, какой ужас, если они вырастут похожими на меня — большого ужасного Юхана.
Он напряг мышцы.
— Я могла бы подать на тебя жалобу за сексуальные домогательства.
Щеки у нее горели, ей пришлось собрать волю в кулак, чтобы сдержаться.
— Давай, давай, — ухмыльнулся он. — Покачай права. Вперед, на борьбу! И возьми в свою команду парочку синих чулков из учительской, раз уж ты все это затеяла. Чем они заняты?
Он кивнул в сторону детей, лицо у него вдруг стало серьезным.
— Не знаю, но мне все это не нравится. Алиса, кажется, перепугалась до смерти и спряталась в ящике с песком.
— Если Алиса твоя дочь, это еще не значит, что ты должна думать только о ней.
Ханна кивнула, понимая, что он прав, — однако на этом этапе она уже не нуждалась в таких напоминаниях. Когда работаешь учителем в той же деревне,