Сегодня время тянулось еще медленнее, чем вчера. На пляже Тина поймала себя на мысли, что начинает ждать завтрашнего дня и визита «жениха» с родителями - хоть какое-то развлечение.

Она бродила по берегу, выискивая среди мелкой гальки ракушки, в детстве могла заниматься этим часами. Найденные ракушки обычно тащила матери - та лежала в шезлонге вот под этим самым зонтиком. Ну, или очень похожим. Но мама никогда не бывала на пляже одна. Ее всегда окружала толпа народа - подруги, кавалеры, кавалеры подруг и подруги кавалеров. В детстве Тине ужасно хотелось, чтобы все эти люди куда-нибудь исчезли, и мама стала ее. Только ее, и больше ничья! Но такое счастье выпадало редко - Маргарита не терпела пустоты вокруг себя. В обществе одной только Тины быстро начинала скучать.

А вот Эндрю - нет. Ему Тинино общество никогда не надоедало. Он с исключительно серьезным видом слушал ее болтовню, соглашался играть в пляжный теннис и петанк и терпеливо сносил рисование у себя на спине цветочков - кто-то из материных подруг подарил Тине набор карандашей для грима.

Это было в последнее лето перед Тининым поступлением в интернат. Больше она в «Шиповнике» не появлялась. Лето проводила в Испании и Португалии, а однажды даже в Калифорнии - повзрослев, Тина поняла, что Эндрю старался оградить ее от матери, с каждым годом все больше терявшей человеческий облик. Эндрю тратил бешеные деньги на лечение, и иногда Маргариту удавалось привести в чувство. Каждый раз - месяца на три-четыре. Потом все начиналось заново.

- Ты была дурой, Маргарита, - сказала Тина и села на мокрый песок. Маргарита никогда не разрешала называть ее мамой. Только по имени. - Ты была ужасной дурой. - Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Тина со злостью швырнула ее в море только что найденную ракушку. - Я никогда не буду такой! Клянусь.

- Чудесная погода, не правда ли? - вежливо окликнули Тину откуда-то справа.

Она резко обернулась.

Парень стоял неподалеку, шагах в пяти. За условным ограждением, выложенном на песке из крупных камней-голышей, рядом с табличкой «PRIVATE» - покуситься на святое не решился. Оставалось надеяться, что слова Тины заглушил прибой, и он ничего не слышал.

- Да, хороший денек. - Тина торопливо нацепила на лицо светскую улыбку. Вопросительно подняла брови.

- Меня зовут Брайан, - правильно понял невысказанный вопрос парень. - Я сын Альфреда Боровски, мы с вами, можно сказать, косвенно знакомы.

Ах, вот оно что, - насмешливо подумала Тина. Не дотерпел до завтра, явился взглянуть на «невесту»... Ну что ж, она не против. Она в принципе не против знакомств с сыновьями миллионеров. Тина почувствовала, что настроение у нее улучшается.

- Очень приятно. - Тина встала и постаралась поизящнее отряхнуть с ягодиц налипший песок. - Проходите, пожалуйста. Забора у нас, как видите, нет. - Она любезно улыбнулась и протянула парню руку. - Тина.

- Брайан... Впрочем, я это уже говорил. - Парень осторожно коснулся Тининых пальцев.

- Хотите колы, Брайан? Правда, боюсь, она нагрелась... Может, попросить, чтобы принесли холодной? Пива, может быть? - Тина мстительно подумала, как будет здорово, если на ее звонок явится не горничная, а Ник - он иногда подменял Роберту.

- Нет-нет, что вы! - Брайан всплеснул руками. - Не стоит беспокоиться. Я, собственно, ненадолго. Вы, наверное, знаете, что соседний пляж принадлежит моему отцу. Вот, заходил к управляющему - узнать, как дела - и увидел вас. - Он смущенно улыбнулся.

Тина, разглядывая парня, подумала, что на фотографиях он выглядел лучше - нормальное дело для фоток, выкладываемых в сеть. Ну, хоть не совсем крокодил.

Тонкогубый, у висков - россыпь мелких прыщиков, покатые плечи и слишком длинный нос. Зато - красивые узкие кисти, аристократические пальцы, смущенный взгляд из-под густых ресниц - вот, для чего парню такие ресницы? - и аромат «Кензо» последней коллекции.

- Очень рада, что зашли, - ободрила парня Тина. - Честно говоря, тут ужасно скучно.

- Догадываюсь. - Брайан сочувственно кивнул. - Такая красавица наверняка привыкла к более интересному обществу, чем мистер Кларк и прислуга... Вы ведь учитесь?

- Ага, учусь. Ох, да присядьте же! А то я как-то странно себя чувствую.

Брайан неловко присел на краешек шезлонга.

Тина умела «включать обаяние», освоила это искусство еще в детстве. При необходимости расположить человека к себе, проделывала это легко и непринужденно. Даже удивлялась, что другие