Помутнение рассудка было, ничем иным не объяснишь такой безудержный марафон покупок.
Я уже почти дошла до ресторанного дворика, когда на скамейке напротив бутика увидела молодую женщину. Красивая, ухоженная, дорого одетая, с огромной кучей фирменных пакетов с логотипами известных марок у ног. При этом очень несчастная. Она сидела сгорбившись, глядя в пространство, и, кажется, не замечала, что у неё капают слезинки.
Вообще, я не имею привычки лезть в чужие дела, поскольку ненавижу, когда лезут ко мне, но… Но отчего-то пройти мимо не получилось. Замедлив шаг, я потопталась рядом, после чего опустилась на скамью возле неё, не торопясь, впрочем, начинать разговор.
Кашлянула негромко, села поудобнее, сложив руки на коленях, и затихла, гадая, что именно меня смутило и заставило остановиться. Явно не то, что она плачет. Не в припадке же бьётся, а мало ли причин у женщин для слёз.
Пытаясь понять, с чего вдруг у меня внезапно возникло острое желание лезть в душу совершенно постороннему человеку, которому до меня нет никакого дела, я рассматривала её пакеты и искала повод заговорить.
– У вас красивое кольцо, – негромко произнесла моя соседка по скамейке, облегчив мне жизнь.
– Спасибо. Это подарок родителей на окончание школы, – потрогала я любимый перстёнек с розовым, круглым и гладким, словно леденец-монпансье, камушком.
– Понятно. – Она замолчала, а потом вдруг добавила: – А мне давно уже никто ничего не дарит.
– Почему? – Я была рада, что она начала разговор сама, но боялась спросить что-то, что спугнёт её, и осторожничала, отдавая инициативу ей.
– Не знаю, – пожала девушка плечами. – Сама всё покупаю. Наверное, поэтому.
– У вас сегодня грандиозный шопинг? – обвела я рукой количество её сумок.
– Грандиозный? – словно удивилась она. – Да не сказала бы. Просто покупки… Надо же хоть чем-то себя радовать. Покупаю вот… – пнула она ногой, обутой в сапог, пара которых стоит мою месячную зарплату, ближайший к ней картонный пакет.
– И как? Долго радуют? – Мне стало интересно. Поскольку я тоже покупаю, но вот глобальной радости от этого истерического безудержного забега по магазинам ни разу не получила.
– Минут десять после выхода из магазинов. Вся квартира завалена обновками. Даже распаковывать их не хочется. Приношу, складываю и забываю.
Я хмыкнула. Похоже, дамочка страдает тем же помутнением рассудка, что и на меня иногда накатывает. Я бросила взгляд на её обувь, нахмурилась, выцепляя мысль, норовившую ускользнуть…
Вот оно!
Когда я шла мимо неё, она постукивала ногой. И её каблук выбивал об пол… Да-да, тот самый сигнал SOS. Точнее, мой мозг почему-то интерпретировал это так и перевёл дробь именно в морзянку. М-да.
У меня явные проблемы с психикой. Причём не в первый раз. После того ночного сообщения от некой Ирины мне не единожды уже мерещились «три точки, три тире, три точки» в окружающих звуках. То голодные замёрзшие воробьи у подъезда чирикали SOS, и тогда я, закатывая глаза и посмеиваясь играм своего разума, бросала им хлеб и семечки. То сигнал светофора вместо обычного пиканья вдруг выдавал мне морзянку, и, помотав головой, отгоняя странные ассоциации, я помогала перейти через дорогу старушке с тростью, и мы обе чудом успевали выскочить из-под колес лихого джигита на летящей таратайке. Вероятно, светофоры и правила дорожного движения не для всех. Именно так мы и говорили с той старушкой, отряхивая от грязных брызг пуховики.
В общем, я к тому, что сигнал «спасите наши души» мне слышался не впервой, хотя каждый раз я поражалась, насколько же коварно подсознание, умудряющееся в обыденных и простых вещах составить параллели с чем-то мистическим. Ну и, чего уж там, посещали меня мыслишки: «А я сошла с ума. Ля-ля-ля».
– А почему назад товары не сдаёте, раз уже не хотите их? – тряхнув головой, отмахиваясь от самокритичных мыслей, поинтересовалась я.
– Не могу. Плоть слаба, а сила воли ещё слабее. – Моя собеседница фыркнула и негромко рассмеялась. – У вас какой размер обуви?
– Тридцать седьмой. А что?
– Дарю, – подхватила она вдруг из выставленной перед ней шеренги три пакета с коробками и опустила их передо мной. – Ваш размер, у меня такой же. Я всё равно носить не буду. Даже не выну их из упаковки, знаю уже. А дозу гормонов счастья при совершении покупки я уже получила.
– Хотите, сдадим их обратно прямо сейчас? – неожиданно меня увлекла эта странная беседа и эта странная женщина.
– Можете сдать, мне всё равно, – вяло дернула она плечом. – Чеки там внутри, платила наличными. Если с карты рассчитываться, то нет ощущения, что что-то купил… А мне хочется именно процесса обмена наличных денег на покупки. Чтобы видеть, что я что-то приобрела… – пояснила зачем-то.
Я её понимала, сама ведь так же поступаю.
– Пойдёмте вместе, – поднялась я, взяла вручённые мне в дар сумки и несколько из тех, что по-прежнему стояли перед девушкой, чтобы дать ей стимул. – Ведите! Я буду сдавать в магазины ваши вещи. А вы мне просто покажете, где. И посидите в зале, пока я буду оформлять возврат.
– Ладно, – флегматично отозвалась она. – Кстати, меня зовут Алла.
– А я – Агата.
Примерно через полчаса мы освободились. Обошли весь торговый центр, я вернула в магазины всё, что она успела набрать. Полученные деньги складывала в целлофановый пакетик, выпрошенный у кассира. Поначалу пыталась сразу же отдавать купюры Алле, но она небрежно отмахнулась и сказала, что ей нельзя их брать в руки. Иначе сразу же пойдет опять на что-то тратить.
Очень странная особа, хочу сказать. Общая сумма, что сейчас лежала в обычном прозрачном пакете, перевалила за сотню тысяч рублей. Точнее я не могла сказать, надо пересчитывать. А марки магазинов, которые мы сегодня навестили, были из весьма недешёвых. Я в такие обычно даже не заглядываю.
Мы сидели за столиком и пили кофе с пирожными. Это Алла позвала и попросила составить ей компанию.
– Агата, а вы очень заняты в эти выходные?
– Нет, совсем не занята, – пожала я плечами.
– Можно предложить вам работу?
– Попробуйте, – улыбнулась я. Любой приработок – это хорошо и весьма полезно для бюджета.
– Возьмётесь за разбор всего того, что я накупила за последнюю пару недель? Я даже заглядывать не хочу в эти сумки. Просто сбрасываю их в гардеробную… Если вам что-то понравится, можете забрать себе. У нас с вами одинаковый размер, насколько я вижу. Там всё новое, с чеками, в упаковках, с этикетками.
Я немного помолчала, а потом спросила:
– Алла, можно нескромный вопрос? Что у вас случилось? Почему вы так… У вас беда? Горе?
– Нет. Не знаю… – Она отпила кофе и откинулась на спинку стула. – Нет беды. И горя нет. Работа хорошая. Денег много. Так много, что я даже не знаю, что с ними делать. А жизнь пустая. Смысла не вижу.