Последние слова Ромы “я для тебя умер!”, я же умерла вместе с ним. Это моя плата, за пару минут счастья в гримерке стриптизерши, такого короткого и такого яркого. Полгода, тишины. Я не знаю о нем ничего, где он, что с ним. Его просто нет. Мама с боем приняла мой отъезд, напомнив мне, что назад она меня не примет ни в каком статусе. Папа же переживает за меня и звонит раз в неделю, узнать всё ли в порядке со мной. О Роме я не спрашивала ни слова, намеренно меняя темы, а порой и бросая трубки, сославшись на то, что просто оборвалась связь. И у меня, кажется, получилось, привести мысли, да и жизнь в целом в божеский вид. Я же обещала.
Дверь кабинета резко открылась и из него вышел непойми парень или девушка с лангеткой для коррекции носа. Нынешнюю молодёжь вообще не поймешь, кто есть кто, мир сходит с ума. Заглядываю в приоткрытую дверь.
— Привет! Можно? — Андрей сидит за столом и что-то быстро пишет, глубокая складка пролегла у него между бровей, он, кажется, меня вообще не заметил.
— О, привет! Конечно, — встает и направляется ко мне. Притягивает меня к себе и крепко целует. — Как же я рад тебя видеть!
— Я на минутку заскочила, была тут рядом в торговом центре, думаю вдруг у тебя найдется минутка свободная для меня, — прохожу и присаживаюсь на диван.
— Я тебе больше скажу. У меня не только минутка есть для тебя, а вообще я весь сегодня твой. Отменились две встречи на сегодня, и я запретил двигать запись, хочу провести вечер с тобой. Минуту подожди, переоденусь и ужинать, ты как?
— Я только за! Жду — он скрывается в соседней комнате, а я осматриваю кабинет. Каждый раз удивляюсь, сколько же здесь обнаженки!
— Как ты можешь весь день находиться в таком количестве фото голых титек, а? У тебя от постоянной эрекции “он” не болит? — тихо смеюсь.
— Ты меня обижаешь! Какая эрекция? Я врач, а потом уже мужчина. И эрекция в данный момент у меня на тебя и, если ты не хочешь быть изнасилованной прямо тут в кабинете, отрывай свой аппетитный зад и пошли, я готов!
Пока мы сидели в ресторане, телефон Андрея не замолкал.
— Слушай, мне ответить надо, я отлучусь, прости, — он виновато смотрит на меня, встает и выходит на террасу. О чем он говорит мне не слышно, но даже со стороны заметно, как сильно он нервничает, ходит взад и перед при этом нервно жестикулируя рукой. Вернулся за стол он только минут через двадцать. Весь дерганый, глаза блестят.
— Что-то случилось? — беру его заруку, чтобы как-то успокоить.
— Мне срочно в клинику надо вернуться…там осложнения у пациентки одной, асептическое воспаление, скорее всего нужно ставить дренаж и откачивать жидкость, — он махнул официанту, дав понять, что мы уходим.
— Как такое могло случиться? Что анализы показывали до операции? Насколько я помню, такое воспаление бывает при слабом обмене веществ или например, при сахарном диабете…но ты же наверняка смотрел анализы… — я тараторила и шла вслед за Андреем. Он так резко остановился, что я больно ударилась носом об его спину.
— Ай! Ты что? — потираю место удара и растерянно смотрю на него.
— Да что ты можешь знать вообще, хирургия, это тебе не детишкам сопли подтирать, да арбидол выписывать! — он зло навис надо мной, и я отшатнулась.
— В каком смысле? Не поняла, ты расстроен, но это не повод грубить мне! — волна гнева поднялась внутри мгновенно. Кто ему дал право так говорить. Да я бросила учебу, но это не значит, что знания мои нулевые.
— Лиза! Давай без обид только, а. Мне только с тобой разборок не хватает сейчас! — берет меня за руку и буквально тащит меня в машину.
До дома мы едем молча. Он думает о своем и на меня не смотрит. Я же наоборот, вглядываюсь в его лицо. Сегодня он обидел меня, оскорбил, чего ранее я за ним не замечала. Мысленно уговаривала себя успокоиться и действительно не подливать масло в огонь. Он просто расстроен и всё.
Не успеваю и двери захлопнуть, как он срывает машину с места. Замечательно!
Бреду до квартиры, настроение плаксивое. Захожу и бросаю сумку на пуфик. Дома тишина. Свет не включаю, иду в спальню и заваливаюсь на кровать.
Не знаю сколько я так лежу, мысли не дают покоя. По десятому разу проверяю входящие, вдруг он звонил или хотя бы написал. Но нет. Набираю ему сообщение сама, кто-то же должен быть умнее. Он мне так и не ответил.
Резко подскакиваю, от звука открывающейся двери. Протираю глаза, который час? Телек работает, смотрю на время три часа ночи! Ужин конечно же давно остыл, его любимое жаркое.
— Андрей? — выхожу его встретить и замираю. Он кинул пиджак прямо на пол, не разуваясь прошел на кухню и взяв бутылку скотча, отхлебнул его прямо из горла.
— Что? — поднял на меня тяжелый взгляд.
— Как прошло? Все хорошо? — тревожно как-то, было бы все хорошо он бы не сидел в обуви и не пил с горла.
— Сомневаешься во мне? Пациентка жива и теперь точно будет здорова, не ожидала? — в голосе его сквозило сарказмом.
— Зачем ты так? Я переживала, вот и все! — голос дрогнул, главное успокоиться.
— Да конечно! Знаю я, ты такая же, как и твои родители, как и твой неуравновешенный брат, которые считают меня тупым! — Андрей злился и накручивал себя буквально на глазах. Напоминание о брате, больно кольнуло.
— Так, ясно. Я это слушать не собираюсь, ты просто пьян! Праздновал успех? Мог бы позвонить! Завтра протрезвеешь и тебе будет стыдно за сегодняшнее поведение, — разворачиваюсь и хочу уйти, но Андрей так резко подскочил и схватил меня за локоть, что я вскрикнула от неожиданности.
— Что ты делаешь? Пусти! Мне больно! — пытаюсь вырвать локоть из его хватки. Завтра сто процентов там выплывут синяки.
— Одна неудача и все, тебя так накрыло? Врач не бог, и случиться могло это с любым! И не смей меня так хватать!
— Что ты сказала? Ты назвала меня неудачником? — он просто озверел, глаза сузились, на лице появилось нечто похожее на оскал. Глухой хлопок и рот наполнился вкусом крови.
Господи боже! Он ударил меня! Я даже не вскрикнула. Место удара запекло, слезы брызнули из глаз. Попятилась назад, пока не уперлась спиной в стену. Зажмурилась, не в силах наблюдать, как Андрей наступает. Страх охватил меня с головой. Нет, не то, чтобы я жила в сказочном мире и меня не били, били. А точнее била…мать, иногда, когда она не могла словами меня переломить, то прикладывалась для полной убедительности и это работало.