Позднее и я после посещения Сан-Андрес-Тустла, города «птичьего человека», и Трес-Сапотес с его стелами и каменными головами двинулся в том же направлении и с той же целью. Окруженный болотами песчаный остров — 10 километров в длину и 4 в ширину — сегодня, разумеется, выглядит совсем не так, как во времена Стирлинга. Правда, сыновья и внуки Себастьяна Торреса до сих пор живут в Ла-Венте. Но их владения, где прежде выращивалась кукуруза (а в сельве можно было охотиться на ягуаров), изменились до неузнаваемости. Дело в том, что здесь была найдена нефть. И за этим черным золотом сюда пришли геологи, бурильщики, а потом и строители, которые прямо в Ла-Венте создают огромный нефтеочистительный завод.
Так что независимое «королевство» старейшины рода Торрес принадлежит теперь прошлому. Но я оказался здесь не ради дона Себастьяна. Я хочу познакомиться с памятниками Ла-Венты. Важнейший из них — заметная издали остроконечная пирамида — еще остался. Медленно поднимаюсь по дорожке, вытоптанной в скате древнейшей пирамиды Америки. Я привез с собой детальный план этого объекта, сделанный в 1968 году группой профессора Хейзера из Калифорнийского университета. На плане мне сразу бросается в глаза неправильная геометрическая форма этой самой замечательной ла-вентской достопримечательности. Я видел другие американские пирамиды и знаю, что все постройки такого рода, которые я до сих пор посетил (за исключением пирамиды Куикуилько), имеют и плане приблизительно правильную геометрическую форму квадрата или четырехугольника. Между тем план Хейзера демонстрирует постройку, горизонтальная проекция которой более всего напоминает распустившийся цветок лотоса. На тронутой эрозией поверхности пирамиды я действительно наблюдаю «лепестки» и «впадины». Пока не понимаю, почему это так. Первым делом решаю подняться на вершину и только там, в тишине, пробую поразмыслить. На вершине пирамиды, во времена Стирлинга покрытой тропическим лесом, сейчас растут лишь низкие кусты. И у меня очень удобный пункт для наблюдения.
Я пытаюсь увидеть с высоты и другие памятники древнего города. Однако даже следы от развалин в значительной мере закрыла бетонная плоскость аэродрома. Еще до того, как это сооружение построили, все, что можно было перевезти, перевезено с острова в столицу Табаско — Вилья-Эрмосу и в местном Археологическом парке реконструировано заново.
И вот я вновь отправляюсь в путь и вскоре уже прогуливаюсь вокруг тех фантастических памятников, которые Мэтью Стирлинг открыл на острове Торреса. Однако вернемся к 1940 году. Руководствуясь путевой картой Лафаржа и Франца Блома, дон Матео в дебрях джунглей, у впадения в реку Тоналу ее притока Бласильо, действительно нашел остров Себастьяна Торреса.
Глава маленькой деревни встретил иностранца без особого воодушевления — а иностранцами считались на острове все, кто сюда приезжал, хотя бы с противоположного берега реки. Для такого отношения к пришельцам у Себастьяна Торреса имелись основания. Здесь побывала шайка бандитов, которым Торрес попытался оказать сопротивление. Бандиты тяжело ранили его, а обоих сыновей убили. Жены Торреса, к счастью, не было дома. И когда «хозяин острова» выздоровел и оправился от бандитского нападения, он произвел на свет новых сыновей. Те привели на отцовский остров жен, и свободная индейская община посреди болот жила спокойно, без контактов с внешним миром.
И вдруг на острове Себастьяна Торреса вновь появляется чужеземец и прямо под убогой хижиной старейшины рода легко и как бы мимоходом обнаруживает древний город Нового Света.
Глава 2. В СТОЛИЦЕ ЯГУАРОВ
Те десять дней, которые дон Матео уделил Ла-Венте, дали такие же богатейшие результаты, как и все прочие экспедиции и путешествия Стерлинга. Один из зятьев Себастьяна Торреса изо дня в день сопровождал дона Матео в странствиях по сельве, со всех сторон наступающей на хижину старика, и показывал американскому гостю разные большие камни. И какие камни! Во время первого обхода дон Матео осмотрел те шесть объектов, которые уже описали датский инженер Блом и американский профессор Лафарж. А за девять оставшихся дней он нашел и сфотографировал еще четыре каменные головы (гигантские головы, следовательно, имеются не только в Трес-Сапотесе, но, очевидно, на всей этой территории), великолепный алтарь, замечательно сохранившуюся стелу и несколько более мелких предметов.
С такими вот результатами после коротких десяти дней возвратился Стирлинг в Трес-Сапотес, а затем в Вашингтон. Поэтому ему нетрудно было получить средства на новую экспедицию. Не прошло и года после раскопок в Трес-Сапотесе, как экспедиция Стирлинга снова покинула Вашингтон. На этот раз она, конечно, направилась в Ла-Венту. Почти все из того, что нашли на острове Себастьяна Торреса первая и последующие ла-вентские экспедиции, ныне сосредоточено в Археологическом парке Ла-Вента в Вилья-Эрмосе. И вот я прохожу мимо стел, гигантских каменных голов и великолепных алтарей.
Со всех сторон на меня смотрит стилизованный ягуар, которому этот странный город, очевидно, был посвящен. Я не перестаю удивляться. Это своеобразное могучее искусство уже на первый взгляд отличается от изысканной, почти барочной утонченности майяских произведений. Но столь же мало общего у него и с искусством собственно Мексики, с Теночтитланом, с тольтеками, с воинственными ацтеками.
И над городом, жившим под знаком ягуара, естественно, тоже господствовала пирамида — тот тридцатидвухметровый конус с неправильной геометрической проекцией. Пирамида расположена на южной границе ритуального центра Ла-Венты. У северного подножия пирамиды строители Ла-Венты поместили два вытянутых маунда — насыпи, а между ними расположили площадку, украшенную оригинальной каменной мозаикой. За нею поднимается еще один круглый маунд. Далее расположены две другие площадки с мозаикой, на которых опять-таки изображены стилизованные маски ягуаров.
И вот здесь, к северу от обеих мозаик, Стирлинг нашел особую мощеную площадку, может быть платформу или огороженную площадь, ничего сходного с которой нет во всей индейской Америке. Сооружение состоит из десятков шестигранных базальтовых колонн, стоящих вплотную друг к другу и образующих непроходимую каменную изгородь. Отдельные колонны весят до 2 тонн. Войти внутрь можно лишь через единственные каменные ворота, воздвигнутые из таких же базальтовых колонн.
Прямо против южной стороны ограды возвышается третий ла-вентский маунд с круговой горизонтальной проекцией. Вскрыв маунд и добравшись до его фундамента, Стирлинг сделал новое поразительное открытие. Он нашел большую гробницу 7,25 метра в длину, настоящий мавзолей, из точно таких же базальтовых колонн — по девяти с каждой стороны.
Я вступаю в реконструированную гробницу. Пол покрыт каменными плитками. В задней части мавзолея из каменных плит