Но и я была невестой, так что стыдиться мне было нечего. Напротив, молодые жены пытались со мной уединиться и рассказывали такие подробности семейной жизни, что я только ахала и краснела. Большинство вещей я уже знала из книг, но не верила, что такое происходит и в супружеских спальнях. Оказывается, я в свое время вела себя как монашка, довольствуясь торопливыми поцелуями и поспешными ласками в темноте. Пожалуй, я бы хотела испробовать все те вещи, о которых узнала. 

Жаль только, что пока никакой возможности не было. Хоть Волчек и был почетным гостем на охоте, мы виделись очень мало. Едва и успели обменяться парой поцелуев в темном углу. А ночью, когда казалось бы, я могла бы и улизнуть к нему, за мной зорко следила Славка. Роли поменялись. Теперь она была моей дуэньей, а я – развратной девицей, только и думающей о мужских объятьях. 

Охота окончилась, гости разъехались, а я осталась в смятении и грусти. Оставшись в одиночестве своей спальни, я жадно глотала Агенешкины романы, а потом поутру просыпалась в поту и с отчаянно колотящимся сердцем. 

Мне уже было мало кратких свиданий с Митрием по воскресеньям, мне хотелось гораздо большего. Я едва сдерживалась, чтобы не затащить его в спальню, толкнуть в кровать и сделать с ним всё то, что мне снилось в этих постыдных снах. 

Волчек или не замечал, или специально меня дразнил, но больше не было у нас поцелуев, кроме как скромного поцелуя руки. Было обидно, и в один день я приветствовала его очень сухо и весь обед молчала и в его сторону не смотрела. 

Маневр удался. Он попросил у отца дозволения отпустить меня с ним до реки, а дальше он поедет сам. Линд пыталась было возразить, но под взглядом отца замолчала. Отец дозволил. 

Некоторое время мы шли рядом. Уже смеркалось, и вечер был свежий, на луга вдоль реки ложился туман. 

- Я чем-то обидел тебя, Милослава? – спросил, наконец, он. 

Я молча поглядела на него и поплотнее укуталась в шаль. 

- Ты не любишь меня больше? – остановился Волчек.

 - Что ты думаешь о Славке? – спросила я. 

Хоть сестра, казалось, успокоилась и смирилась с моей свадьбой, но я знала, как она плакала ночами и слышала ее детские молитвы. 

- О твоей сестре? – удивился он. – Ну… хорошенькая девочка. А что я должен о ней думать? 

- Она очень влюблена в тебя, - сказала я. – Давно. 

- И что? Мало ли кто в меня влюблен, - пожал плечами оборотень. – Я ее знать не знаю. Да она совсем ребенок!

 - Ей шестнадцать, - сообщила я. – Она вполне взрослая девушка. 

- Я не понимаю, зачем ты мне это говоришь, - начал сердиться Митрий. – Я женюсь на тебе, а она мне неинтересна. 

- Возможно, тебе бы стоило жениться на ней.

 Он отпустил повод коня, схватил меня обеими руками и уткнулся носом мне в шею. Я знаю, что во время брачной ночи он прокусит это место, поставив на мне свою метку. Оттого-то каждый раз он и целовал меня там – то ли примерялся, то ли постепенно приучал меня к этой мысли. 

- От тебя не пахнет другим, - пробормотал он, касаясь удлинившимися клыками моего плеча. 

Я вдруг осознала, что он едва сдерживается, чтобы не укусить меня прямо сейчас.

 - У меня нет другого, - отвечала я, замерев. – Но возможно, я тебе больше не нравлюсь? 

Он шумно втянул воздух, а потом взял мою руку и потянул вниз, положив ее ниже своего пояса.

 - Ты не понимаешь, - прошептал он. – Я схожу с ума от невозможности немедленно сделать тебя своей. Я боюсь к тебе прикасаться. 

Замерла, прекрасно понимая, что одно дело – позволить жениху чуть больше, чем следовало, и совсем другое – набрасываться на него как мартовская кошка. 

Он так и не поцеловал меня. Оттолкнул от себя, вскочил на коня. 

- Я больше не приеду до свадьбы, - крикнул он. – Не могу так. 

- Стой, - сказала я непонятно зачем. – Обещай мне… если что-то со мной случится, ты женишься на Славке. 

- Ты с ума сошла? – сухо спросил Волчек. – Ничего не случится. 

- Обещай. 

- Ладно, - вздохнул он. – Обещаю, что если случится что-то, отчего ты не сможешь выйти за меня замуж, я возьму в жены Славку. Довольна? 

Он сжал бока своего коня и умчался прочь. Я побрела домой. Самые мрачные предчувствия обуревали меня. 

Таман. 

Я точно знала, что он здесь, в нашей волости. Он не приехал повидаться со мной, но это и не удивительно. Отец наверняка запретил. Как запретил мне ездить на традиционный торг со степняками, взяв на этот раз с собой Славку. Славке, а не мне дарили цветные бусы, Славку, а не меня катали на лучших лошадях и угощали горячими лепешками. Впрочем, сейчас меня это вовсе не расстроило. 

Я чувствовала, что он где-то рядом. Мне порой казалось, что я ощущаю на себе его взгляд. Даже сейчас. Особенно сейчас. Я уверена, что он следит за мной. Видел и разговор с Волчеком, да и слышал его. Мы голосов не сдерживали. И сейчас я думала про себя, что я последняя тварь. ОН слышал про Славку. Я подготовила ЕМУ путь и прикрытие. 

Разве может порядочная девушка думать о двоих мужчинах сразу? Разве может любить… ну пусть не любить, любовь – слишком сильное слово – мечтать о двоих? Я готова была принять как мужа и степняка, и оборотня. Я, пожалуй, даже не могла решить, кто из них мне милей. 

Что я сейчас сказала Митрию? Для кого я это сказала: для Славки? Или для себя? Прозвучало это словно «Эй, Таман. Я не так уже и хочу замуж за Волчека. Пусть он женится на Славке, если ты вдруг меня сподобишься украсть». 

Впрочем, нет. В тот момент я думала только о слезах в глазах сестры. Митрий хорош, мне он нравится, но если ничего не сложится – я не буду долго переживать. 

Я тряслась как осиновый лист, в каждый момент ожидая нападения, но не могла не думать о степняке. Все-таки я была в него немного влюблена. Или не немного. Первая любовь – она, наверное, никогда из сердца не выветрится. 

Внутри словно узел завязан, я вздрагиваю от каждого шороха, иду, стараясь не сорваться на бег. Не мчусь домой со всех ног только потому, что боюсь упасть и сломать ногу перед свадьбой – тропинка через луг не самая ровная. 

Ближе к дому меня встречает отец, сказав, что вышел прогуляться. Хорошо, что темно и он уже не