Иногда ко мне присоединялся и Хенк Гис. Господин Франк несколько раз встречался с ним и считал, что из него может получиться надежный компаньон. Они походили друг на друга – высокие и худые, но Хенк все же был выше. Светлые волосы падали ему на лоб густыми волнами, а черные волосы Франка были тонкими и редеющими. Они были похожи и по характеру – неразговорчивые, принципиальные, обладающие прекрасным чувством юмора.
Однажды господин Франк пригласил меня к себе домой на ужин.
– Приводите с собой и господина Гиса, – добавил он.
Я приняла приглашение. Мне польстило, что начальник приглашает меня на ужин в свою семью. Следовало приехать ровно в шесть, поесть и довольно быстро уйти, чтобы визит был как можно короче. Вежливость не позволяла надолго задерживаться после ужина. Мы с Хенком пришли к Франкам ровно в шесть.
Хотя господин Франк и дома был в костюме с галстуком, но вел он себя гораздо свободнее, чем в конторе. Госпожа Франк приветливо с нами поздоровалась. Ее темные, блестящие волосы были уложены на прямой пробор и собраны на затылке в мягкий узел. На ее круглом лице с большим лбом ярко выделялись черные глаза. Она была несколько полновата, и это придавало ей вид благородной матери семейства. Хотя она уже неплохо владела голландским, но все же говорила с сильным акцентом, сильнее, чем у господина Франка. Хенк, как и я, свободно владел немецким, поэтому мы говорили по-немецки. Я помнила, как трудно было учить голландский язык в школе. Франкам же – взрослым людям – приходилось еще тяжелее.
Госпожа Франк очень скучала по Германии, гораздо сильнее, чем ее муж. В разговоре она часто с печалью вспоминала их жизнь во Франкфурте, чудесные немецкие сладости и качество немецкой одежды. Ее мать, госпожа Холландер, переехала в Голландию вместе с дочерью и внучками, но здоровье ее было слабым, и большую часть времени она проводила в постели.
Всю мебель Франки перевезли из Франкфурта. У них было много старинной мебели из темного полированного дерева. На меня их обстановка произвела глубокое впечатление. Особенно восхитил изящный высокий секретер XIX века во французском стиле, стоявший между двумя окнами. Госпожа Франк упомянула, что это часть ее приданого. Величественные старинные часы от известного франкфуртского мастера Акермана тихо тикали. Когда мы полюбовались часами, Франк сказал, что их приходится подводить каждые три-четыре недели, чтобы они показывали точное время.
Меня привлек небольшой эскиз углем в красивой раме. Художник изобразил кошку с двумя маленькими котятами. Кошка-мать хранила абсолютное спокойствие, а малыши уютно устроились в ее пушистой шерсти. Франки любили кошек. Их собственная кошка бродила по комнате и явно показывала, кто в доме хозяин. Франк сказал, что это кошка его дочерей. Все указывало на то, что главные в доме – дети. Повсюду я видела их рисунки и игрушки.
Все только и говорили о кровопролитной гражданской войне в Испании. Генерал Франко, фашист, почти полностью разбил армию добровольцев из многих европейских стран. В Испании воевали добровольцы даже из таких далеких мест, как Америка и Австралия. Гитлер и вождь фашистской Италии Муссолини открыто поддерживали Франко и помогали ему. Поскольку все мы были антифашистами, последние известия из Испании нас очень огорчали. Было похоже, что отважные борцы Сопротивления вот-вот потерпят окончательное поражение.
Мы уселись за стол и позвали детей. Анна прибежала тут же. Ей было уже восемь лет, но она оставалась очень худенькой и хрупкой. Меня поразили ее искрящиеся зеленые глаза. Глаза были посажены очень глубоко, и когда девочка щурилась, казалось, что они обведены темными тенями. Анна унаследовала нос матери и рот отца, у нее был немного неправильный прикус и подбородок с ямочкой.
Десятилетнюю Марго мы увидели впервые, когда она вошла и села за стол. Она была очень красивой. Меня поразили блестящие темные волосы. У обеих девочек волосы были подстрижены чуть ниже ушей и расчесаны на пробор. Чтобы волосы не падали на глаза, их скрепили заколками. У Марго были темные глаза, когда она улыбалась, ее красивое лицо делалось еще красивее. Нас она стеснялась, но вела себя безукоризненно – как, впрочем, и маленькая Анна. И обе девочки прекрасно говорили по-голландски.
Я поняла, что Марго – любимица матери, а Анна – папина дочка.
В этом году обе девочки много болели. Из-за детских болезней – в том числе скарлатины – они часто пропускали школу. Но за ужином я с радостью увидела, что, несмотря на внешнюю хрупкость, дети отличались прекрасным аппетитом.
После ужина девочки пожелали нам спокойной ночи и отправились в свои комнаты делать уроки. Я заметила на тоненьких ножках Анны белые носочки и маленькие тапочки. Носочки чуть сползли, и смотрелось это очень трогательно и комично. Меня охватила нежность.
Мы продолжали беседовать. Когда наши кофейные чашки опустели во второй раз, мы распрощались и быстро ушли.
Это было мое первое приглашение в дом Франков. Несмотря на всю официальность обстановки, я теперь знала о них гораздо больше. Госпожа Франк любила вспоминать о прошлом, о своем счастливом детстве, проведенном в Аахене, о том, как в 1925 году она вышла замуж за господина Франка, об их жизни во Франкфурте. Господин Франк вырос там. Его семья занималась банковским делом с XVII века. Он получил прекрасное образование, участвовал в Первой мировой войне, был награжден и дослужился до чина лейтенанта.
После войны во Франкфурте Франк занялся торговлей. Сестра его жила в швейцарском Базеле. Она вышла замуж за человека, который работал на фирму, расположенную в Кельне и имевшую филиал в Амстердаме. Фирма «Травис и компания» занималась продуктами питания. Когда господин Франк решил покинуть Германию, зять предложил ему работу в голландском филиале. Господин Франк с радостью принял это предложение. Он много сделал для «Травис и компании» – этот шаг оказался выгоден и для фирмы, и для самого господина Франка.
Глава 3
Мы с Хенком Гисом стали проводить все больше времени вместе. Постепенно открывали, сколько у нас общего – например, мы оба любили Моцарта. Когда мы были вместе, я часто замечала одобрительные взгляды прохожих – похоже, мы казались красивой парой. Мы оба гордились своим вкусом в одежде. Хенк действительно всегда выглядел очень элегантно. Я ни разу не видела его без галстука. Его голубые глаза сверкали жизненной силой. Наше взаимное притяжение чувствовали даже те, кто просто находился рядом.
Мы часто ходили в кино. Субботние вечерние посещения кинотеатра «Тип-Топ» в старом Еврейском квартале стали приятной традицией. Там показывали американские, английские и немецкие фильмы и выпуски