Вот тебе на… Разрыв шаблона, однако. Зло во плоти, живет в блестящих белых небоскребах, а добро будет бороться с помощью тьмы и палок. Что-то мне кажется богиня не просто так, именно меня сюда послала… с моим нейроинтерфейсом.
Их общины тоже довольно непростая вещь и очень неправильная для меня. Дело в том, что старейшин никогда не забирают на «мясо», а эти самые старейшины регулируют рождаемость и подбирают пары между эльфами.
Совпадение? Не думаю…
Эльф был влюблен в одну эльфийку, которая была на пару лет старше него и она отвечала ему взаимностью. Но старейшина отдал её более сильному и «мясистому» эльфу. Заставив совокупиться на «обряде зачатия» перед всей общиной. Мерзостно и отталкивающе, ничего не скажешь… Как животные…
В этой же общине строго поделены дела между её членами. Если женщина пряха, то она останется такой до тех пор, пока её не съедят. Мужчина-собиратель, останется собирателем. Короче у них полностью расписанный ручной труд, до конца своей короткой жизни.
Взглянув повнимательней на парня при свете солнца, его руки были в грубейших мозолях. Он был «копателем», рыл ямы острой палкой с малых лет. Одет он был в отвратительную, воняющую, серую мешковину ужасного качества с плетением крупной ячейкой. На ногах завязаны какие-то лапти из сухих вьюнов.
Мне искренне стало жаль всех этих эльфов, они ведь не просто порабощены, а превращены в скот, который сам себя растит в ужасных для жизни условиях. От этих мыслей тьма во мне зашевелилась, разливаясь приятным чувством сладкого возмездия этим кристальным ублюдкам.
Какие бы мы разные ни были, демоны, люди, эльфы, гномы ‒ понятия чести, справедливости и даже доброты, нас очень сильно роднит между собой. Эти твари переплюнули даже зелоидов, которые хотели себе наш дом и без нас, а мы, большой кровью, все же отвоевали его.
Накидав себе ближайший план «Барбаросса», я начал будить своего последователя. Встал он уже с обновленной памятью, удивленно хлопая глазами и первым делом начал играться тьмой, что плескалась у него в ладони. Вытащив ему комплект чистой, сменной одежды, я заставил его тут же переодеться, так как позорная вонь от него ‒ меня уже порядком достала.
‒ А теперь слушай меня, ‒ хмыкнул я, когда он переоделся в черные брюки и черную рубашку с нормальной обувью.
‒ Слушаю, господин Рокаин, ‒ тут же склонил он голову, а я сцепив руки за спиной подошел ближе и начал ходить вокруг него.
‒ Имя тебе Люцифер! Первый адепт богини Вэлоссы! ‒ рыкнул я, спустя некоторое время.
Если у меня тут будут ангелы тьмы, то начнем со вкусом подходить к делу становления эльфийской расы! Хи-хи! ‒ посмеялся я про себя в манере Каспера, соскучившись по этому шарообразному недоразумению.
‒ Но я недостоин такой чести… ‒ проговорил он.
‒ Достоин, или не достоин ‒ это не тебе решать… Ты значение слова «честь» еще вчера не знал! Скажи мне, Люцифер, ты хочешь остаться дичью или стать хищником!? ‒ повысил я голос. ‒ Отвечай! ‒ рыкнул я на него не дождавшись ответа.
‒ Хищником… ‒ пробормотал он.
‒ Не слышу! ‒ еще сильнее зарычал я.
‒ Хищником! ‒ крикнул он.
‒ Значит сейчас, Люций. Смотрим как ты усвоил образы и летим искать наших собратьев, чтобы сделать из них таких же! Если встречаем дертри ‒ убиваем как дичь!
Где-то час мы потратили на отработку ударов тьмой, установку щита и закрепление у него на шее малого кондер-накопителя в сто единиц, для того что бы у него была возможность использовать крылья.
Кондер-накопитель в данном случае играл роль «стартера» полета. Ему достаточно просто запустить каркас крыльев, который требовал единовременно семьдесят единиц маны, а уж на поддержание у него и своего сосуда хватало с лихвой. Этот мир все-таки не «подключен» к алтарю Вэлоссы, поэтому даже на тьму требовалась мана. А я готов раздать хоть все свои накопители, если это поможет ускорить процесс выполнение моей миссии.
Спустя еще полчаса практики, мы кое-как взлетели с дерева. Парень крайне сильно напрягался еще минут десять полета, но потом привык и уже с восторгом наматывал круги вокруг меня. Еще бы установить модуль связи, тогда мы могли бы разделиться чтобы расширить круг поисков. Но сейчас не время, а модуль у него и так устанавливается, только длительным методом.
‒ Господин Рокаин! Я вижу наших! ‒ спустя несколько часов полета, подал голос эльф и указал на удирающих светловолосых оборванцев, чуть левее нашего курса.
‒ Снижаемся! И приземляемся перед ними! ‒ крикнул я.
Мы сделали затяжной вираж и полетели наперерез убегающим двум десяткам эльфов. Зависли в полуметре над землей и на расстоянии десяти метров друг от друга. Эльфы нас увидели и кинулись в обратную сторону.
‒ А ну стоять трусы! Всю жизнь хотите убегать от дертри! ‒ заорал я во весь голос.
Эльфы пробежали еще пару десятков метров, затем большинство постепенно остановились и оглянулись на нас. Мы в это время развеяли крылья и двинулись к ним. На их фоне мы выглядели очень статно. У меня качественные черные одеяния, штаны, рубаха, сверху узорчатая черная мантия. Люцифер выглядел как я, но без мантии.
Не спеша, мы вдвоем подходили к ошарашенным эльфам. Эльфийки выглядели ужасно и не в том плане что они не красивые, просто бесформенная вонючая мешковина с чумазыми лицами ‒ по определению производят отталкивающий вид.
Некоторые из них были с детьми, и одна была беременна на последних сроках, наверное. Всего их было двадцать два: семь мужчин, десять женщин и пять детей разного возраста.
Старейшина определился еще до того как он подал голос, выглядел он старше всех, лет на двадцать пять, а зная продолжительность жизни эльфов, ему может быть как и сорок, так и вся сотня лет.
‒ Кто вы такие? И из какой общины? ‒ задал идиотский вопрос удивленный старейшина.
‒ Ты видимо дурак… Из какой общины? ‒ покачав головой переспросил я. ‒ Мы посланники богини Вэлоссы! Мы пришли в этот мир освободить всех эльфов! Или вы настолько безнадежны, что хотите и дальше выращивать свои тела на прикормку дертри!? ‒ выплюнул я вопрос и окинул всех взглядом.
Все женщины, кроме одной самой высокой, стоя сцепили руки в замок перед собой.
‒ Но что мы можем!? И кто такая эта богиня? ‒ непонимающе спросил он.
Я же усмехнулся и сложив руки за спиной, начал ходить вокруг старейшины и пристально на него смотреть.
‒ Она первоначало всего! Возрадуйтесь ей и впустите в душу свою! Ибо она любит