Дубовицкого я нашёл там же, где и всегда. Более того — в том помещении, в котором он и был мне более всего нужен. В библиотеке. Одна фигня — Дубовицкий там находился не один.
— Едрить твою мать поперёк и налево, это ещё что за художество⁈ — высказался я.
Дубовицкий степенно, с бокалом белого вина в руке, повернулся ко мне и снисходительно улыбнулся.
— Кажется, Владимир Всеволодович, произошло неизбежное.
— Что именно?
Я смотрел на деревянную (наверное) статую, изображающую чернокожего дикаря. Дикарь с выражением благоговейного ужаса на грубо выточенном лице смотрел на здоровенный чёрный столб, растущий у него из чресел по направлению к небу.
— Вы стали перенимать лексикон охотников.
— А каким тут ещё лексиконом можно пользоваться, когда видишь такое⁈ Вы где это взяли, а главное, зачем⁈
— Ах, это… Это ритуальная статуя из Африки. Недавно вернулась экспедиция, организованная географическим обществом. Много интересных вещей привезли.
— Но вы, конечно, выбрали самую интересную.
— Ещё бы! — Дубовицкий трепетно коснулся чёрного ствола. — Такой образчик чуждой культуры…
— А с Салтыковым вы уже рассчитались?
— К чему этот вопрос? — тут же насупился Дубовицкий.
— Да просто светская беседа. А за этот образчик культуры вы сколько отдали?
Тут я заметил, что Дубовицкий совершенно перестал быть расположенным к светской беседе, и свернул на другую тему. Хрен с ним, свою голову не приставишь. Аристократ есть аристократ. Это, как и лох — судьба.
— Господин Дубовицкий, а я ведь к вам по делу. Мне снова необходимы ваши незаурядные таланты!
Дубовицкий тут же засиял, как самовар. Как дети малые, эх…
— Чем могу быть полезен? Вина?
— Нет, спасибо, на работе не пью.
— А вы на работе?
— Угу. Буквально на пять минут забежал.
— Ну и с кем же свела вас судьба на сей раз?
— Вий.
— Ха-ха-ха! Ну серьёзно?
— Серьёзно. Вий.
— Вы знаете толк в юморе, Владимир Всеволодович, но сами же тратите своё время. О какой твари поискать информацию?
Я красноречиво посмотрел на Аркадия Дубовицкого. У того медленно сползла с лица улыбка.
— Вий? — севшим голосом переспросил он.
— Вий, — развёл я руками. Ничего, мол, не поделаешь. Служба.
Дубовицкий как стоял — так и упал в кресло. Бледный, какой-то жалкий.
— Как же это… Да что же это! А как быть? А что делать?
— Первое, оно же главное: нарыть информацию и передать её мне. Дальше, собственно, дело за мной.
— Нужно уезжать из города. А лучше — из страны.
— Угу. Из страны — особенно актуально, да. В Пекло? Или сразу куда подальше? В Америку?
Дубовицкий схватился за голову, осознав, что бежать некуда. Эх, Россия! Вот вечно у тебя все аристократы такие. Чуть чего — сразу валить. Причём, не «кого», а «куда». Впрочем, чего это я на аристократов одних грешу. Вон, братья-охотники не лучше. Со своими я, правда, ещё не разговаривал, не спешу разочаровываться. Но смоленские, по ходу, единодушно встают на лыжи. Так в чём же, справшивается, Дубовицкого упрекать? Он с этими тварями даже бороться не может, чисто технически — бог Силой не одарил. И нафига ему тут сидеть? Из одного лишь подросткового желания с презрением посмотреть в глаза смерти? Так он не подросток вроде…
— Я слыхал, что собирается экспедиция в Антарктиду… — задумчиво пробормотал Дубовицкий.
— Там пингвины, — предупредил я. — Ещё неизвестно, что хуже.
Дубовицкий содрогнулся.
— Н-да, действительно… Итак, вий? Хорошо, я найду информацию — всё, что могу. Хотя и предупреждаю сразу: даже по сравнению со всем, что я находил для вас ранее, здесь будет очень мало. Буквально крупицы.
— И тому буду рад. Если эти крупицы не полностью продублируют те крупицы, коими обладаю я. Спасибо, господин Дубовицкий. Загляну завтра?
— Приходите, конечно. Сделаю всё, что в моих силах.
Попрощавшись с Дубовицким, я ещё раз окинул взглядом его приобретение (твою мать…) и вышел. Теперь времени прошло достаточно. На кладбище либо всё утихло, либо явились местные охотники и… И, опять же, всё утихло.
Использовав троекуровский амулет, я мгновенно перенёсся из центра Поречья в Питер. Встал рядом с коляской Варвары Михайловны.
— Господи! — завопил возничий, увидев меня. — Да вот же он! Вот! Ирод окаянный!
Я и глазом моргнуть не успел, как меня схватили за руки. Не кто-нибудь, а братья-охотники. Одного я даже признал — из тех, что подходили ко мне в ту ночь, когда я грохнул кикимору Ползунова.
— А что тут, собственно, происходит? — полюбопытствовал я.
Глава 9
Чего тут только не происходило. Вурдалаки разбрелись по кладбищу, полезли к монахам. К счастью, монастырь был очень хорошо укреплён на подобный случай. Монахи забаррикадировались и устроили такой колокольный перезвон, что люди начали обращать внимание. Вскоре вызвали охотников.
Опять же, к счастью — не в обычаях вурдалаков было покидать кладбище. Они так там и слонялись, в пределах ограды. Прибывшие охотники оперативно почистили кладбище. Обнаружили вскрытый склеп, обнаружили возничего, который стенал о пропаже ценной барышни и рассказывал о странном попутчике. И вот, наконец, появился я.
— Охотник-колдун, — сказал, глядя на меня с презрением, как я понял, глава одного из местных орденов.
Мы сидели в питерском городском Оплоте. Солидный каменный дом, с претензией. Не то, что у нас, в Поречье, эх… Да даже и Смоленск не сравнится, чего там.
— С чего бы это я — колдун? — озадачился я.
— А кто вурдалаков поднял? А⁈ — перегнувшись через стол, рявкнул на меня глава.
Я поморщился. Техника ведения допросов поставлена откровенно так себе. Какой смысл орать на охотника? Особенно если тот колдун. Напугать, что ли, решил? Пф-ф-ф! Даже смеяться смешно, посему не буду смеяться.
— Какое-то отсроченное заклинание, — пожал я плечами. — Не знаю. В сортах говна, признаться, не разбираюсь от слова совсем. Твари лезут — я убиваю. Всё просто.
— Ты их поднял и ушёл!
— Я не ушёл. Я перегруппировывался.
— А где барышня⁈
— Там, где я её оставил, неподалёку был кабак. Подозреваю, в оном и пребывает — по крайней мере, очень стремилась. Могу показать.
— Барышня — в кабак стремилась? — Подозрительность во взгляде главы усилилась.
— А что ты на меня так смотришь? Ваша барышня, местная. Результат демократического столичного воспитания.
— Отведи-ка меня в этот кабак.
— Да не вопрос. Угощаешь?
Судя по ответному яростному взгляду, вряд ли. Нервные они тут все какие-то… Ну и ладно, не больно хотелось. Меня дома тётка Наталья кормит получше, чем в любом кабаке.
Глава поднялся.
— Ну?
—