Генри по-прежнему не сводил с нее взгляда.
— Прости за то, что я тебе наговорил.
— За что там прощать-то?
— Я ведь сказал, что ты непривлекательная… Я солгал. Ты очень красивая.
— Но с Катериной мне все равно не сравниться.
— Ее красота была ледяной. Недосягаемой. А ты… — Генри опустил взгляд туда, где он все еще касался Джулии, — …очень даже осязаемая. — Он сглотнул. — По-прежнему меня боишься?
— Наверное, стоило бы, но я перестала бояться примерно в то же время, как атаковала твои губы.
— Понятно, — его челюсти сжались. — Кажется, у меня появилась большая проблема. Видеть тебя с моим братом. Знать, что вместе вы обрели счастье, — он тряхнул головой, словно пытаясь отбросить эти мысли. — Не понимаю, что со мной происходит. Никогда прежде такого не чувствовал.
— Я тоже.
Их взгляды пересеклись.
— Никогда?
Она лишь покачала головой.
И в ту же секунду почувствовала нечто очень странное — внутри словно затянулась какая-то пружина.
— Что случилось? — Дыхание Генри участилось. — Это же не могло быть то, о чем я думаю.
— Ты тоже почувствовал, будто мы две детальки конструктора Лего, которые только что соединились?
— Ага, именно, — Генри опустил руки и медленно отодвинулся от Джулии. — Ты не моя. Ты принадлежишь Эвану.
— Я никому не принадлежу.
«Разве что тебе», — мысленно поправилась она. И нахмурилась.
И что, черт возьми, с ней творится? Все не так. Она вовсе не соединилась с Генри. Они же едва познакомились, причем при очень необычных обстоятельствах, если не сказать больше. Джулия не верила в любовь с первого взгляда, особенно направленную на четырехсотлетнего вампира с большим ножом. И в возлюбленных она тоже не верила.
Не верила. И никогда не поверит.
И все же…
«Нет, — строго сказала она себе. — Просто нет».
Хотя… не исключено, что…
— Это все в корне неправильно, — через секунду выдавил Генри, и на его лице отразилась малая часть той паники, что чувствовала сейчас Джулия. — Не может быть двоих возлюбленных. Такого никогда не случалось.
— Тогда, думаю, у нас проблема.
Генри кивнул. Обуреваемый противоречивыми эмоциями, без лишних слов, он вдруг бросился к Джулии и сгреб ее в объятия.
— Вели мне остановиться. Вели мне уйти и никогда больше к тебе не приближаться.
— Поцелуй меня, — потребовала она.
Его глаз потемнел.
— Этого явно не стоит делать.
— Ну прости.
И когда Джулии уже стало казаться, что Генри вот-вот ее поцелует, он вдруг замер. Причем в странной позе.
— Отпусти ее, — рявкнул за его спиной Эван.
Генри убрал от Джулии руки и поднял их, делая несколько шагов назад. Джулия увидела, что Эван приставил к спине брата его же мачете, которое поднял с земли.
— Это не то, что ты думаешь, — начал Генри.
— Это как раз то, что я думаю. Ты всегда ее ненавидел. Как ты мог так поступить со мной, ведь я так долго и отчаянно искал ее? Хочешь сказать, что не собирался ее убить?
— Я правда не могу этого отрицать, но…
— Заткнись, — прорычал Эван. — Ты всегда лез в мою жизнь, братишка.
— Когда пытался защищать тебя?
— Я устал от этого. Целые столетия провел у тебя под каблуком. Только собрался сбежать от тебя раз и навсегда, а ты меня взял и выследил?
— Найти тебя оказалось совсем несложно, — пожал плечами Генри. — Ты такой безалаберный, когда дело касается путешествий. Всегда таким был.
— Как ты узнал о ней? — Эван бросил взгляд в сторону Джулии.
— Подслушал ваш с ведьмой разговор.
— Понятно. Значит, после того как я пообщался с моей возлюбленной в баре, ты последовал за ней. И собирался воспользоваться этим… — Эван прижал острое лезвие к шее Генри, — чтобы свести с ней старые счеты.
— Она лишила меня глаза. Не говоря уже о том, что она жестокая стерва и обожает забавы ради убивать людей. Забыл?
— У нее были свои причины, так же, как теперь они есть у меня — на то, чтобы прикончить тебя на этом самом месте.
Джулия с ужасом наблюдала за мужчинами. В их противостоянии не проскальзывало никаких дружеских или братских чувств. Оно казалось столь же смертоносным, как и мачете. Тонкая красная линия проступила на горле Генри, показывая, насколько острым был клинок.
Эван повернулся к Джулии.
— Любимая, с тобой все в порядке?
Она протянула к нему руки.
— Опусти нож.
— Не могу. Надо избавиться от Генри раз и навсегда. Теперь, когда я вновь обрел тебя, я не допущу, чтобы он причинил тебе вред, — его лицо смягчилось. — Знаю, ты мне пока не поверила. К тому же все это очень неожиданно. Моим гениталиям потребуется еще некоторое время, чтобы восстановиться после того, что случилось…
Генри удивленно вскинул брови.
Джулия пожала плечами.
— Вмазала ему, когда он начал распускать руки.
Уголки его рта приподнялись в едва заметной улыбке.
— Я ведь знал, что ты опасная.
— Я что, разрешал тебе говорить? — зарычал Эван на брата. — Все должно закончиться сегодня, Генри. Я не могу каждую секунду бояться, что ты вот-вот попытаешься убить мою любимую за преступление, совершенное триста лет назад. Я положу этому конец.
— Ты правда собираешься убить меня?
— Мне придется.
Джулия понимала, что это совсем не шутка и никакая не игра. Эван действительно перережет брату горло. Она не знала, можно ли так убить вампира, но рисковать все же не стоило.
— Подожди, — воскликнула она. — Пожалуйста, не делай этого, Эван.
Он обернулся к ней.
— Хочешь сама взять нож?
Ей понадобилась целая секунда, чтобы понять, что он имеет в виду. Хочет ли она убить Генри? Конечно, нет! Пусть сначала их знакомство несколько не заладилось, но между ними что-то возникло, что-то очень серьезное, и неважно, была ли причиной этому какая-то магия, мистика или же нечто совсем другое. Джулия не желала, чтобы все закончилось так быстро. Она не желала, чтобы Генри умер прежде, чем они разберутся в этом загадочном торнадо чувств, которое бушевало в ее груди.
— Я же твоя возлюбленная? — спросила она Эвана.
Он решительно кивнул:
— Так ты поверила?
— Естественно, — соврала Джулия. — Ты и я. Вместе навеки. Ты просто застал меня врасплох, вот и все. Похоже, в прошлой жизни я была немного злой, — они с Генри обменялись быстрыми взглядами.
Эван насупился.
— Ты не должна слушать, что говорит Генри.
— Отчего же? Разве он неправ?
Эван поежился.
— Ну я бы не сказал, что «злая». Скорее, несдержанная и импульсивная.
— Ты, должно быть, шутишь, — иронично заметил Генри.
— Заткнись, — прошипел Эван. — Ты собирался убить женщину, которую я люблю, и при этом еще издеваешься надо мной? В твоем положении тебе полагается разве что о пощаде молить.
— Не убивай его, — с нажимом повторила Джулия.
Эван нахмурился.
— Но почему?
— Потому что… — Она отчаянно пыталась придумать хоть какой-нибудь разумный повод остановить кровопролитие. — Потому что я изменилась. Я больше не злая. Просто я хочу, чтобы мы были все вместе, счастливы.
— Это, конечно, замечательно, но я сомневаюсь, что братец испытывает те же чувства. Он никогда не отступится. Ведь он всегда неумолимо идет к своей цели. Чертовски раздражающая привычка.
Джулия посмотрела на Генри, откинувшего голову под нажимом