— Но, Халс, дотуда никак не меньше семисот-восьмисот метров! — запротестовал Ворранс. — И между нами и штандартом лишь чистое поле. Нам никогда туда не добраться!
— У нас нет другого выхода, Ворс, — отрезал Халлан.
Заметив, что глаза всех ротных гвардейцев теперь устремлены на него, он повернулся и, возвысив голос так, чтобы быть услышанным сквозь грохот канонады, обратился к ним с краткой речью:
— Слушайте меня все! Я знаю, что вы напуганы. Видит Зелл, я тоже. Но оставаться здесь равносильно самоубийству! Наш единственный шанс — бежать к тому штандарту!
Реакция последовала не сразу; некоторое время гвардейцы в нерешительности переводили испуганные взгляды с горящего десантного модуля на лежащую перед ними широкую полосу открытого пространства. Каждый принимал для себя непростое решение: остаться на месте и, возможно, встретить в будущем не гарантированную, но все же весьма вероятную смерть или бежать с риском погибнуть быстро и прямо сейчас. Но когда один из снарядов залетел на их сторону модуля и упал от них всего в каких-то пяти метрах, решение пришло само.
Они побежали.
Подгоняемый на каждом шагу смертельным ужасом, тяжело дыша, Ларн мчался вместе со всеми, чувствуя, как сзади на них неумолимо накатывает волна пулеметного огня — невидимый враг упорно старался их уничтожить. Он видел, как вокруг гибнут люди, — красные фонтаны выплескивались из простреленных пулями членов, на головы сыпались снаряды, взрывы секли тела осколками и шрапнелью, в одно мгновение лишая их голов и конечностей… И в то же время его взгляд ни на миг не отрывался от штандарта — маленькой фигурки, маячившей перед ним вдали, — что, возможно, означало надежное убежище. Каждый вздох юноши при этом был безмолвной молитвой о спасении. С каждым его движением это спасение казалось все более реальным.
Пока он бежал, он видел, как умирают его друзья и товарищи по оружию. Первым упал Халлан; его правый глаз, выбитый прошедшей навылет пулей, выскочив из глазницы, покатился по земле, а рот, из которого не успел вылететь ободряющий товарищей-гвардейцев клич, так и остался открытым. Следующим был Ворранс — россыпь шрапнели, пробив грудь, страшно изуродовала весь его торс. Один за другим падали и другие бойцы: кого-то из них он знал по имени, с кем-то так и не успел познакомиться. Все они, так же как и он, срывая дыхание и выбиваясь из сил, отчаянно бежали на флаг. И вот, когда большинство его товарищей уже были мертвы, а до штандарта оставались еще сотни и сотни метров, Ларн наконец понял, что ему никогда туда не добраться.
— Сюда! Давай сюда! Быстрее! Сюда!
Обернувшись на голоса, которые раздались вдруг совсем рядом, Ларн увидел группу словно из ниоткуда возникших гвардейцев. Одетые в серо-черный камуфляж, крича и жестикулируя, они отчаянно звали его к себе. Увидев, что они стоят, высунувшись из хорошо укрепленной траншеи, он повернул на бегу и под градом взрывающих землю вражеских пуль бросился к ним из последних сил. Свинцовый дождь сопровождал его до самой траншеи, прыгнув в которую он оказался наконец в безопасности.
Лежа на дне окопа, Ларн долгое время не мог отдышаться, а придя в себя, огляделся и увидел пятерых стоящих вдоль бруствера гвардейцев. Все они были облачены в одинаковую форму, которая состояла из длинной серой шинели с черным маскирующим узором, теплых перчаток и подбитой мехом каски. Первое время они совсем не обращали на него внимания — каждый пристально вглядывался в просторы, на которых ему только что чудом удалось избежать смерти. Потом один из гвардейцев обернулся, бросил на него взгляд сверху и с недовольной гримасой заговорил:
— Сержант! Вызывает Видмир из третьей траншеи. — Судя по тому, что тот нажал на кнопку у своего воротника, Ларн понял, что разговор идет по радиосвязи. — У нас один выживший. Думаю, в других траншеях есть еще несколько. Но в основном несчастные недоумки остались лежать на нейтральной полосе. Прием…
— На позициях орков наблюдается какое-то движение, — сообщил один из гвардейцев, который, стоя у бруствера, выглядывал поверх траншейного парапета. — Эта мясорубка, должно быть, здорово разгорячила им кровь. Они явно готовятся к атаке.
Пока Ларн соображал, действительно ли он услышал слово «орки», произнесший последнюю фразу отвернулся от бруствера и испытующе на него посмотрел:
— Знаешь, салажонок, если ты надел форму не для красоты, то, думаю, тебе самое время встать и приготовить к бою лазган. Придется много стрелять.
С трудом поднявшись на ноги, Ларн снял оружие и шагнул к гвардейцам, которые молча расступились, освободив ему место у бруствера. Однако, проверив лазган и уже готовясь приложить его к плечу, он увидел нечто, неумолимо подведшее его к мысли, что первая боевая высадка прошла куда хуже, чем он себе представлял, — изрешеченный пулями деревянный указатель, прибитый к столбу позади окопа и чуть в стороне, ироническое приветствие на котором заставило Ларна замереть и всерьез усомниться: а точно ли это то место, о котором он до сих пор думал?
Надпись гласила: «Добро пожаловать в Брушерок!»
Глава шестая
12:09 по центральному времени Брушерока
НЕСКОЛЬКО ВОПРОСОВ ПО КАРТОГРАФИИ ЗВЕЗДНОГО НЕБА, А ТАКЖЕ НЕСКОЛЬКО НЕОЖИДАННЫХ ОТКРЫТИЙ
ПЛОХОЙ ДЕНЬ В АДУ
ВАААГХ!
БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ
РУКОПАШНАЯ СХВАТКА
АВТОРИТЕТНОЕ МНЕНИЕ О ТОМ, КАК ЛУЧШЕ УБИТЬ ГРЕТЧИНА
— Они все еще готовятся к наступлению, — сказал стоящий рядом с Ларном гвардеец, смачно плюнув через бруствер. — На этот раз они ударят по нам крепко, с привлечением всех своих сил. Это все кровь, понимаешь ли… Наша кровь, хочу я сказать, человеческая. Стоит им ее только увидеть или почуять, как они тут же готовы ринуться в бой. Хотя… Видит Император, орк и так только о том и думает, как бы его начать поскорее!
Его звали Репзик — Ларн мельком увидел выцветшие буквы этого имени на гимнастерке, которая выглядывала из отворота его шинели. Стоя с ним рядом на специально устроенной для стрелков насыпной ступени, Ларн проследил за его взглядом, который был направлен на пустынный ландшафт, теперь уже известный молодому гвардейцу как «нейтральная полоса». Однако, как ни вглядывался он в раскинувшиеся перед ним поля промерзшей серой грязи, никакого движения не увидел, как не увидел и малейших признаков вражеского присутствия. Нейтральная полоса впереди показалась ему такой же неприметной, ровной и безжизненной, какой она впервые предстала его взору каких-нибудь десять минут назад, когда он еще только выскочил из десантного модуля. Единственным добавлением к той картине стал теперь лишь сам охваченный огнем корпус модуля и окровавленные тела его товарищей по роте, которые, валяясь в