А потом все завертелось как в страшном кошмаре из которого я и сейчас не могу проснутся. Чем дальше, тем он страшнее и хуже. И все меньше сил стремится к светлой жизни, потому что надежда меня покинула. Надежда как и имя моей матери, ничего хорошего не осталось, только моя подруга.
Месяц депрессии и я съехала по учебе. Жизнь потеряла краски, а я была ребёнком, которого перестало, что либо интересовать. Мамы не стало, она умерла не выходя из комы, в которую погрузилась за неделю до смерти. Неделя непрерывных рыданий и боль с которой я не могла справится в одиночку. Один человек чувствовал тоже самое — папа. Но он топил свое горе в бутылке, совершенно начихав на меня. Когда он впервые привёл в дом каких то алкашей, а по маме было лишь девять дней, я поняла — детство моё закончилось.
На следующий день я тихо собралась и пошла в школу, чтобы не видеть этого ужаса, этих незнакомых мне людей и бардака после их посиделок. Застыла перед воротами школы. Мне было страшно сделать хоть шаг, я уверенна все уже были в курсе. Мне не нужна была их жалость к девочке, что потеряла мать, я хотела чтобы все было как раньше, но понимала — как раньше уже не будет — НИКОГДА!!!
— Привет! — послышался голос за спиной. Я резко обернулась и наткнулась на улыбающаяся девочку. Русые, кудрявые волосы было собраны в хвост, а светлые, серые глаза светились. И не было на ее лице ни капли жалости, потому я убрала гримасу злобы и ответила:
— Привет, — ели слышно и неуверенно.
— Меня зовут Маша, — протянула мне руку для пожатия. От такого жеста я удивилась еще больше.
— Катя, — отпустив юбку, что сжимала со всей силы, все таки протянула ей руку.
— Очень рада знакомству. Не хочешь заходить? — махнула она на здание школы.
— Есть немного, — призналась.
— А давай прогуляем вместе? — неожиданно предложила. Я обернулась окинув школу еще раз, послышался звонок, что оповещал о начале урока.
— Знаешь, а давай, — так же неожиданно решила я.
Она схватив меня за руку, побежала и лишь за углом, где здание скрылось из виду замедлила шаг. Мы день провели в парке, там и познакомились ближе. Оказалось она месяц как перевелась в нашу школу и ни как не может свыкнутся. Была на год старше меня и очень веселой. Не знаю почему, но мне вдруг захотелось открыться, захотелось поделится своей болью. Почему это была именно она я не знаю, но доверилась ей. Поделившись историей своей жизни я не смогла сдержать слёз, а она обняла меня. Стало легче. Чувство поддержки, а не жалости, это то, что мне так надо было. И я получила это совершенно случайно, от незнакомого человека. Так началась наша дружба. Мы встречались по пути в школу и шли вместе, так же вместе возвращались. Делились самым сокровенным — как грустным так и радостным.
— О чём задумалась? — вырвала вопросом из мыслей Маша вернувшись с подносом, на котором был чай и печеньки.
— О том как я рада нашей встрече пять лет назад, — улыбнулась ей.
— А я то как рада. Думала не смогу ни с кем подружится, будут лишь ослы одноклассники и курицы одноклассницы, — хохотнула та в ответ и расставила чашки.
Я её не сужу за такие мысли, ведь в классе у нее действительно есть парочка ослов, а верней козлов. Задевать меня, обзывать и хамить стало их любимым занятием. Прямо таки целью существования. Подруга хоть и пыталась защищать меня от их выходок, но не всегда была рядом, а жаловаться я не привыкла. Так, что много издёвок останется в чёрном чемодане под кроватью.
— С этим не поспоришь, — сказала отпив фруктового чая.
— Так ты расскажешь, что с тобой случилось? — спросила приподняв бровь.
— Нууу, — протянула я.
— Ну, что? — и в кого она такая настойчивая?
— Можно я останусь ночевать у тебя? — спросила и сложила ладони — умоляя.
— Это не ответ. Можно только если скажешь, что случилось, — скрестила руки на груди.
Ну все, это знак того, что теперь точно или так или ни как. Но говорить о том, что со мной случилось было стыдно. «Опять на крыше дома ночевать, на любимом старом диванчике?»
Представьте ситуацию — вы возвращаетесь домой, а ваш отец шпилит какую-то бухую тётку. А за день до этого вы разминались с ней у двери, еще и заметили на ней украшения умершей матери. И лучше бы он просто спал с ней как с остальными, но отдавать драгоценности. Рыжая, полубухая шмара — в маминых серёжках и с кулоном на шее. А как вспомню ее визги из папиной комнаты, так меня вообще тошнит. Фу!
— Маш, — вздохнула я.
— Кэт, — протянула она. — Да чего ты боишься? Это же я, — пересела ко мне на диван и взяла мою руку. — Хотя знаешь, не надо говорить. Скажешь когда будешь готова. Хорошо?
— Хорошо. Спасибо!
Знала бы она как я её обожаю за-то, что всегда понимает и знает когда не стоит меня принуждать. Ведь когда меня принуждают — я бегу.
Я с лёгкостью могла бы свалить на отца, типа он меня побил, но врать я не любила — никогда.
А на счет побоев, это да, стало частым явлением. Как только мне исполнилось пятнадцать и начала расти грудь, я стала подростком. В один вечер сильно пьяным он сорвался на меня и со словами "почему ты так похожа на неё?" и "ты делаешь мне больно своим видом" он ударил меня — сделал больно и мне тоже. Я сбежала к подруге и осталась на ночь. На другой день мы пол тюбика использовали тоналки, чтобы хоть немного скрыть огромный синяк на скуле. Про разбитую губу я вообще молчу. Пришлось придумывать историю, как я неудачно училась кататься на роликах. Вранье, но кто бы признался о таком? Вот и я не смогла.
Маша жила с мамой, которая работала в больнице, поэтому часто была одна, когда та оставалась в ночные смены. Отец же работал за границей, так что время от времени я оставалась у подруги, чем заслужила еще и звание "шлюхи". Вот такой любящий отец у меня.
Последняя надежда была на то, что после окончания школы я покину этот город и уеду учится подальше.
Придумали план — выбрали куда и на какой факультет. Осталось подтянуть пару предметов, чтобы получить стипендию и все дело в шляпе. Свалю подальше и наконец закончится, этот кошмар. По крайней мене я так хотела и к этому шла.
Вечер пролетел, улегшись и воткнув наушники я ждала