Вступив в Королевский институт, Фарадей не ограничивался формальным выполнением своих служебных обязанностей. Он интересовался деятельностью всего Института в целом и принимал участие в работах, даже не имевших прямого к нему отношения. Так, например, в первые дни своего пребывания в Институте он привел в порядок минералогическую коллекцию. Получив возможность осуществить заветную мечту, — работать на пользу науки, — Фарадей с особым рвением втягивался в повседневную жизнь Института.

Участие в общей работе Института он блестяще сочетал с безупречным выполнением своих прямых обязанностей и непрестанными занятиями для пополнения своего образования. Кружок самообразования и самоусовершенствования, организованный еще в период лекций Тейтума, продолжает существовать, и Фарадей становится его главой и вдохновителем.

Развитию Фарадея значительно способствовала обстановка, в которой он оказался. Порученную ему работу он выполнял настолько безукоризненно, что лекторам перед выступлениями почти не приходилось ни о чем заботиться. Для Фарадея же эта работа имела исключительное значение в смысле его самообразования. Лекции, читавшиеся в Королевском институте, посвящались различным отраслям естествознания, и Фарадей не только внимательно слушал их, но и тщательно к ним готовился, вернее подготовлял их. О лекциях профессора Брэнда, ассистентом которого Фарадей состоял, говорили, что «они текут как по маслу». Этим Брэнд был немало обязан своему ассистенту.

Уже через неделю после вступления в Институт Фарадей с восторгом пишет своему другу Абботу, что прослушал в высшей степени интересную лекцию о вращательном движении, к которой даже «палец свой приложил», и тут же в скобках замечает: «не могу сказать — всю руку, потому что сделал я очень мало». Несмотря на это скромное признание Фарадей скоро стал в полном смысле этого слова правой рукой директора химической лаборатории сэра Гемфри Дэви, виднейшего английского ученого того времени.

Сохраняя интерес к самым разнообразным вопросам естествознания, Фарадей сосредоточил главное внимание на проблемах химии. Сообщениями о химических опытах и подробными отчетами о них изобилуют его письма, относящиеся к этому периоду. Он помогает Дэви во всех его начинаниях, а также предпринимает и самостоятельные эксперименты. На фоне этих работ выступает отличительная черта Фарадея — стремление к глубокому исследованию. Как подчеркивают его ближайшие друзья, Фарадей был исключительно острым и всесторонним наблюдателем. Он изучал не только предмет занятий своих руководителей, но и их самих. Тщательно отмечая их привычки и особенности, он старается заимствовать положительные черты их работы и характера, отметая отрицательные. Он, например, говорил, что у Дэви он «особенно хорошо узнал то, чего следует избегать»… Самоусовершенствованию на примере других Фарадей придавал большое значение: «что может быть поучительнее, — писал он, — чем наблюдения за действиями других».

После шести месяцев пребывания Фарадея в Институте произошло событие, имевшее весьма важное значение в его жизни. Дэви, задумав отправиться в научное путешествие по Европе, пригласил Фарадея в качестве ассистента и личного секретаря. До тех пор Фарадею не приходилось бывать дальше окрестностей Лондона, и потому молодой, жаждущий знаний исследователь с радостью согласился на предложение. 13-ое октября 1813 года — день от'езда— Фарадей отметил в записной книжке следующими строками: «Сегодня утром начинается новая эпоха в моей жизни. Никогда, насколько я помню, дальше двенадцати миль от Лондона я не бывал».

В этих строках нет никакого преувеличения. Путешествие, предположительно рассчитанное на три года, действительно должно было составить эпоху в жизни Фарадея. Оно, как отмечают некоторые биографы, стало для него своеобразным университетом. Вынужденный с детских лет работать по найму Фарадей разделял участь многих пролетариев, отчужденных от живой природы, проводивших дни и годы между своим жилищем и мастерской и не видавших мира дальше пределов своего города. Не удивительно поэтому, например, восхищение Фарадея при виде горного ландшафта, что он и отразил в письме Абботу: «Для меня, прожившего все свои сознательные дни в Лондоне, в городе, окруженном плоской зеленой равниной, холм казался горой, камень — скалой. Я имел только отвлеченное понятие об этих вещах».

Внимательный глаз Фарадея везде находил что-нибудь новое; он с любопытством рассматривает и ландшафты, и животных, и людей. Впрочем, люди вызывают у него иногда удивление иного порядка. Его, жителя Лондона, города самых резких социальных контрастов, тем не менее глубоко поражала ужасная нищета, которую он увидел во Франции, истощенной наполеоновскими войнами. «Никогда, — писал он, — до этого я не видел столь жалких существ».

Путешествие с Дэви открыло перед Фарадеем новый мир. Посещая крупнейшие и культурнейшие города Европы, он не упускал случая ознакомиться с их достопримечательностями.

Не менее важное значение имела и другая сторона путешествия. Молодому начинающему ученому представилась возможность познакомиться с рядом европейских знаменитостей. Благодаря исключительно важным открытиям Дэви в области химии и электричества, доставившим ему мировую славу, он был всегда принят в научных кругах. Во время путешествия Дэви виделся с известными учеными Франции, Швейцарии, Италии: одни из них делали ему визиты, других он посетил сам.

Фарадей всегда присутствовал при этих свиданиях. Он имел возможность слышать, как крупнейшие светила европейской науки развивали свои взгляды на тот или иной вопрос. Здесь же обсуждались важнейшие открытия, оспаривались и защищались теоретические обобщения того времени, многие из которых явились знаменательной вехой в истории дальнейшего развития естественных наук. Очарованный развертывающимися перед ним грандиозными проблемами и перспективами науки, юный ассистент тщательно заносит свои впечатления в дневник; даже малозначащие подробности обращают на себя его внимание.

Среди записей Фарадея находится, например, следующая заметка: «Пятница, 17 июня 1814 года, Милан. Сегодня я видел Вольта, который пришел к Дэви. Это крепкий пожилой господин; носит красную ленту. В обращении с людьми держит себя очень непринужденно».

Уже в то время молодой ассистент Дэви обратил на себя внимание многих ученых глубокими познаниями в области естественных наук, а также личными качествами. Позже известный французский химик Дюма, в произнесенной на общем собрании Академии наук речи, посвященной жизни и творчеству Фарадея, отметил, что Фарадей, «еще задолго до того как достиг известности, приобрел, благодаря скромности, любезности и уму, многочисленных преданных