Риторический вопрос, не особенно нуждающийся в моем ответе. Я и так упустил. Восемь лет. Очень большая потеря, которую так сразу и не поймешь как компенсировать.
Вика осторожно собирает со стола документы и откладывает их в сторону. Подальше от ожидающего её бокала с вином — и, внезапно, подальше даже от меня. И косится на меня подозрительно, будто я сейчас под шумок утащу это самое соглашение.
— Ты все изучила? — все-таки спрашиваю я. — Адвокат твой одобрил? Ты подписала?
— Да, да, да, — с легким недовольством в голосе чеканит девушка, — я подписала. В понедельник отдам документы Вознесенскому, чтобы он предоставил их в суд.
— Значит, теперь твоя душа спокойна? — мягко уточняю я, склоняясь чуть ближе к её лицу. А раньше было больше волнения при таких моих маневрах. То ли она лучше прячет свои чувства, то ли я все-таки все, что было в ее душе еще живо, угробил.
— Будет спокойна после суда, — отрезает Вика и вытягивает из стопки учебников цветной дневник — о, неожиданность — с фотографией лошади во всю обложку.
— Сама выбирала? — тихонько шепчу я, подталкивая Машуньку локтем — она же гордо улыбается и кивает. Нет, к черту бокс. Конкур, конкур и только конкур. А я буду ходить на все её соревнования, если она будет в них участвовать.
— Математика тебя ждет, Плюш, — Вика цокает языком, напоминая нам о реальности событий, а я получаю повод снова повернуться к ней. Господи, какие же красивые глаза. Лишенному права на прикосновения мне сейчас и их хватает, чтобы во рту пересохло.
Скоро я без неё сдохну. Даже не знаю, как держусь сейчас…
— Ветров, — Вика произносит это спокойно, скрещивая руки на груди, — я ведь могу тебя попросить не отвлекать нас болтовней некоторое время?
Я строю очень страдальческую физиономию, но отодвигаюсь поближе к Светлане, задумчиво прикасаюсь пальцами к отставленному в сторону бокалу, на треть заполненному вином.
Викки отпила из него совсем немного, но отпечаток её губ, чуть подкрашенных светлой помадой, хорошо виден на прозрачном стекле.
Им я и любуюсь — следом самых красивых губ на свете.
Светлана щиплет меня за локоть, и когда я к ней поворачиваюсь — цветет своей фирменной язвительной улыбкой, которую всегда нацепляет, когда придумывает какую-нибудь гадость.
— Ты же не собираешься спереть этот бокальчик, мистер фетишист, — еле слышным шепотом и склоняясь к самому моему уху интересуется она.
— Даже не думал, — увы мне, я оказываюсь слишком расслаблен, чтобы скрыть недовольство у меня получилось действительно качественно. Клингер мне не верит.
И как она догадалась? Придется пока затаить эту мысль на потом...
Остаток дня проходит благочинно и настолько по-семейному, что мне становится чертовски невесело от мысли, что все это закончится уже сегодня, когда Машке придет пора идти спать.
Машка делает уроки. Вика болтает со Светой — а иногда даже со мной — и отвлекается только на мелкую, чтобы проверить степень готовности тех уроков. Они же с Машей разговаривают по-английски, в самом конце их учебного марафона, и я на самом деле удивлен тому, насколько легко моей дочери удается это делать. И произношение отличное, и никаких проблем в конструировании ответов на вопросы. Которые довольно далеки от простеньких и привычных для ребенка возраста Маши.
— Ты сама с ней занималась? — с легким восхищением интересуется Света, а Вика просто кивает в ответ, хотя и заметно, что она немного смущена этим вопросом.
А я молчу. Просто молчу. Все, что хочется сказать Вике на эту тему — стоит ей озвучить без лишних свидетелей.
— Мам, а можно папа мне почитает? — кажется, Вика этому вопросу после ужина и вовсе не удивляется. Просто оборачивается ко мне и вопросительно поднимает бровь, подчеркивая, что она не против, и вопрос лишь в том, хочется ли мне.
Госпожа Фортуна, я не знаю, что на вас нашло, но не могли бы вы поулыбаться мне еще хоть часик, хоть до конца вечера?
15. Мистер Джекпот
— Ну, конечно же, я хочу! — торопливо озвучиваю я, чтобы все-таки не упустить хвост синей птицы.
Я вообще хочу выжать этот день до самой последней капли, что только возможно. Я ведь прекрасно помню — завтра такой возможности у меня уже не будет. Ну, максимум, удастся с Машкой погулять после встречи, какое там почитать на ночь.
— Быстро чистить зубы, — деловито командует Викки, оборачиваясь к Машке, и она быстро исчезает, не желая спугнуть мамино хорошее настроение, а сама Вика уходит наверх, глянуть, как там обстоят дела с готовностью маленькой спальни.
Я не удерживаюсь, иду за ней следом. Смотрю, как она перекладывает с покрывала на прикроватную тумбочку шляпу, которую я дал Машке «поносить», даже не рассчитывая, что верну её обратно.
— Ты сегодня чрезвычайно добра, ты знаешь? — негромко замечаю я, пока Вика убирает с кровати покрывало. — Я думал, ты меня еще до ужина выставишь.
Вика не торопится с ответом, некоторое время просто молча складывает покрывало.
— Я не хочу, чтобы наша с тобой дочь снова расстраивалась из-за наших склок, Ветров, — устало и глухо наконец звучит её ответ, — с меня её слез более чем довольно. Так что твое соглашение пришлось очень кстати. И возможно, ты не настолько безнадежен, как я о тебе думала.
Наша дочь.
Из уст именно Викки это слышать настолько безумно, настолько вкусно, что уже сейчас хочется сжать руки на талии этой потрясающей женщины и поднять её в воздух.
Наша дочь. Её дочь. Потрясающая девчонка, которую мне подарила именно Вика. Которую она согласна признавать и моей тоже.
— Может быть, я даже лучше? — нахально переспрашиваю я, но потом все-таки добавляю, охлажденный красноречивым взглядом Викки: — Ну, чуть лучше, чем ты думаешь?
Викки смотрит на меня оценивающе, потом ехидно ухмыляется и поднимает вверх два близко-близко сведенных пальца. Между ними пройдет только очень тонкий лист бумаги.
— Разве что вот на столечко, — фыркает моя бестия, и в моей душе становится только суше. Слишком красивая улыбка. С таких губ только поцелуи и красть.
— Тебя устраивает компенсация по невыплаченным алиментам, которую я прописал в дополнительном соглашении? Или все-таки лучше деньгами? — негромко начинаю я, чтобы хоть как-то отвлечься от этой слишком разжигающей мое либидо беседы.
— Я еще думаю на этот счет, — ровно отвечает Вика, — в обоих случаях, мне кажется,