Однако она улыбается. Чувственный изгиб полных губ, справа от её рта появляется ямочка, прямо перед тем, как она запрокидывает голову и плывет на спине, работая ногами, грудь вздымается над водой, которая нежно омывает её кожу.
Чёрт меня дери, она действительно самая сексуальная женщина, которую я когда-либо видел.
Не раздумывая, встаю, позволяя взгляду задержаться на ней ещё на одну минуту, прежде чем покинуть балкон.
И иду потребовать то, что хочу.
Её.
Люси
Он пялится на меня в течение нескольких недель. Симпатичный богатый белый парень, не испытывающий чувства стыда, учитывая, что он откровенно шпионит за тем, как я каждый день после полудня плаваю в бассейне. Всю прошлую неделю специально для него я устраивала представление. Растягивалась в удобном шезлонге, одетая в скудное бикини, которые не рискнула бы носить прилюдно, но зная, что он — единственный, кто наблюдает за мной. Сильное возбуждение, ползущее по моей спине каждый полдень, стоит мне почувствовать на себе его похотливый взгляд, чрезвычайно затягивает.
У мамы точно случился бы припадок, если бы она увидела, как я выставляю напоказ свои прелести. Она бы набросила на меня полотенце. Или халат. Или одеяло. Требуя, чтобы я прикрылась, своим даже-не-смей-спорить-со-мной тоном, который ей так легко дается. Она предпочитает слитные купальники. А ещё лучше, по-видимому, если я вообще никогда не буду носить их.
Моя мама, она немного гиперопекающая. Я — её единственный ребенок, и родилась, когда она сама была ещё ребёнком, ей только исполнилось шестнадцать. Парень, от которого она забеременела, бросил её, и она вырастила меня в одиночку. Мы с ней близки. Даже слишком. Такое ощущение, что она больше подруга, чем мама, но стоит чему-нибудь произойти, она тут же превращается в рычащую маму-медведицу, что одновременно и смущает меня, и заставляет гордиться.
Я безумно люблю её, но мне хочется самостоятельности. Когда представилась такая возможность, я знала, что, несмотря на мамины протесты, должна воспользоваться ею. Проводя лето в этом шикарном особняке, притворяясь, что он мой, я никогда не чувствовала себя такой свободной.
Подняв голову и бросив взгляд на балкон, я не обнаруживаю мистера GQ, так что начинаю плавать настолько быстро, насколько могу, туда и обратно через весь бассейн, потому что странным образом разочарована. Мне нужно сбросить вес. Мои изгибы слишком… пышные. Бывает, из-за них я влипаю в неприятности, вызванные нежелательным вниманием, что всегда меня смущает.
Но не от GQ. Мне приятно, как он смотрит на меня. И он такой красивый. У него все в семье красивые, что как-то противоестественно. Они выглядят, словно их место в модном глянцевом журнале, наподобие скучного «Town and Country», который я нашла в доме, впервые попав сюда. Целая куча их валялась в корзине рядом с огромным креслом в безупречной гостиной, и я пролистала их на удивление с восхищением. Все эти элегантные богатые люди в сверкающих драгоценностях и дорогой одежде, с широкими фальшивыми улыбками, растягивающими их лица, пока они цепляются за напиток или друг за друга.
Это жизнь, которой я завидую и презираю.
После десяти кругов у меня перехватывает дыхание, и я останавливаюсь на мелководье, цепляясь за бортик бассейна, чтобы отдышаться, солнце припекает мои плечи. Вода холодная, а воздух тёплый, и от этого контраста я дрожу, поэтому опускаю голову, прислоняясь лбом к бетонной кромке. Закрываю глаза и фокусируюсь на дыхании, вдыхаю глубоко и размеренно, постепенно успокаивая сердцебиение.
Мне точно нужно выбираться отсюда и больше тренироваться, я абсолютно не в форме.
— Ты в порядке?
Низкий мужской голос пугает меня, и я отталкиваюсь от края бассейна, пока скольжу на его середину, всюду разлетаются брызги воды. Поднимаю голову и обнаруживаю с другой стороны забора, разделяющего наши дома, мистера GQ.
Ладно, на самом деле это не мой дом, но на лето я считаю, он принадлежит мне.
— Ага, у меня всё хорошо. — И становлюсь прямее, едва касаясь дна бассейна. Я всем говорю, что во мне сто пятьдесят пять сантиметров, но это ложь. Я едва ли больше ста пятидесяти. Будучи такой коротышкой и чересчур пышной, большую часть времени я выгляжу толстой. Коренастой.
Мне это не нравится. Совсем.
Он опирается предплечьями на низкий забор, небрежно роскошный, и когда солнце светит на него, являя в золотом свечении, он будто какое-то божество. Теперь моя очередь пялиться в полном восхищении, слегка затаив дыхание от того, что он так близко. Никогда не смотрю на него слишком долго, боясь, что он заметит, как я глазею — этот особый талант я оставлю ему, — но сейчас я насмотрюсь.
Он даже симпатичнее, чем я думала. Хотя называть его симпатичным несправедливо. Он красивый. Великолепный. Квадратные челюсть и подбородок, прямой нос, резкие скулы и мягкие полные губы, компенсирующие все эти острые углы. Не могу определить цвет его глаз, он ещё слишком далеко, но мне они представляются ярко-голубыми или, возможно, зелёными.
Настолько абсурдно хорошенький, что не сомневаюсь, он только что вышел из рекламы в журнале или сбежал с модного показа. На парня прямо больно смотреть.
— Плаваешь? — констатирует очевидное.
Киваю, поднимая руки пригладить волосы назад, чувствуя себя неловко. Я должно быть ужасно выгляжу, в то время как он просто стоит там, словно статуя, без единого изъяна. На нем нет футболки, у него широкие и гладкие плечи, рельефная грудная клетка, а вот пресс трудно оценить из-за забора.
На одну томительную минуту его взгляд опускается на мою грудь, и я борюсь с желанием прикрыться. Опускаю руки по бокам и начинаю топтаться, благодарная, что ниже шеи меня не видно. — Обычно ты не плаваешь в полдень, — замечает он.
— Решила изменить заведённый порядок. — Он только что сделал до боли очевидным тот факт, что действительно знает мой распорядок, но я не заморачиваюсь указать на это.
— Ты здесь на лето? — интересуется он.
— Ага. — Делаю паузу, прочищая горло. Нужно говорить соответствующим образом. Я из богатых и благородных. А они не говорят «ага» и «угу» на вопросы, требующие положительного ответа. Если бы моя мама была здесь, она бы дала мне подзатыльник. — А ты?
Кивнув, он выпрямляется, убирая руки с забора.
— Нам стоит иногда тусоваться вместе, — как бы невзначай предлагает он. Слишком небрежно. Взгляд напряжен, тело одеревенело, и мне кажется, что он …
Нервничает?
Невозможно. В смысле, посмотрите на него. Он такой… GQ. Словно сошёл с рекламы в журнале. Какого чёрта ему нервничать, разговаривая со мной?
Мой пульс ускоряется. Он приглашает меня на свидание? Естественно нет.