Он чего-то от меня хотел, но я не понимал, чего.

– Летом? Занятия по футболу? – произнес он деланно и пискляво, передразнивая меня и подражая голосу девчонки. Вот придурок. – Думаешь, ты такой крутой, играешь в футбол и баскетбол и весь этот ваш чертов спорт? Думаешь, все девчонки будут твои с такой харей?

Я промолчал, закрыв рот на замок. Да что он, вообще, знает?! Скажи я что-то не то, и он бы мне врезал. Со стороны можно было подумать, что он лениво раскорячился на кровати, но при необходимости этот мужик становился очень ловким.

Мне ли не знать – я не раз получал неожиданные затрещины.

– У меня новая подружка, – сказал он, внезапно меняя тему разговора. – Хочу тебя с ней познакомить.

Я наконец встретился с ним взглядом и то, что я увидел, мне не понравилось. Его черные, как у дьявола, глаза горели в предвкушении. А на губах играла отвратительная усмешка.

– Когда? – насторожился я.

– Прямо сейчас, – объявил он. И в ту же секунду дверь примыкающей к спальне ванной комнаты распахнулась, и оттуда на меня шагнула, подбоченившись, женщина в одном черном белье.

Я уставился на нее. У ее рта уже залегли едва заметные складки, а во взгляде была тяжесть, такая же, как и в глазах отца. У нее были светлые, почти рыжие, выжженные кончики волос. Бледная кожа имела пепельно-серый оттенок.

Она казалась мертвой.

– Привет, – произнесла она грубым прокуренным голосом, как будто за всю жизнь выкурила не меньше миллиона сигарет. Хотя, кто знает, быть может и так. От нее исходил легкий запах табака. Я тут же его почувствовал, ведь и сам курил украдкой по несколько штук в день.

Мой единственный грех.

– Я – Сэмми. – Она протянула мне руку c острозаточенными, розовыми, как кинжалы, ногтями. – Ты, должно быть, Уилли.

Я свирепо взглянул на отца. Это уменьшительно-ласкательное имя я не выносил.

– Уилл, – поправил я ее и быстро отдернул пожатую руку, будто на ней могла оказаться какая-нибудь зараза. Кстати, не исключено. – Теперь я могу уйти?

– Нет. – Он улыбнулся и рукой указал ей место на матрасе возле себя. – Иди сюда, конфетка.

Всех своих девушек он называл конфетками. Интересно, понимала ли это тупая Сэмми? По тому, с какой готовностью и хихиканьем она прыгнула к нему, я заключил, что, по-видимому, нет.

– Ну как, Уилли, нравится тебе моя новая конфетка? – Он прижал женщину к себе, от чего она снова хихикнула. – Правда, сладкая?

Нет. Гадкая. Она походила на старую уличную шлюху и, похоже, сидела на мете, крэке или на какой-то еще чертовой гадости, и он этим пользовался. Он и сам баловался всем этим дерьмом. Правда, иногда все же приводил себя в порядок и выглядел очень круто. Причесавшись, побрившись, приняв душ и одевшись, как нормальный человека, мой отец становился весьма симпатичным парнем.

Впрочем, сегодня был другой случай. Сейчас он скользил по наклонной в черную яму своей души. Теперь я уже понимал, чего он от меня хочет. Он и раньше заставлял меня это делать. Когда я был еще слишком слабым и маленьким, чтобы ему противиться.

Ну уж нет. Теперь я стал сильнее. Занятия спортом закалили меня, сколько раз уже мне влетало на футбольном поле и во дворе. Если захочу, смогу надрать ему задницу. Мы одного роста. Может, я даже выше этого придурка на пару сантиметров. Ну вот что он сделает?

Мне хотелось, чтобы он меня боялся, как я раньше боялся его.

– Сядь вон там, Уилли. – Он махнул рукой на потертый стул салатового цвета, который стоял в углу его спальни. Считалось, что это стул моей матери.

Единственное свидетельство того, что она вообще существовала. Фотографий ее не осталось. Он всех их порвал или сжег. Уничтожил все воспоминания о ней.

– Не называй меня так, – процедил я сквозь стиснутые зубы. Даже само имя это я ненавидел. Ведь оно принадлежало ему: Аарону Уильяму. А я – Уильям Аарон. Черт, как же невыносимо быть его тезкой, хоть наши имена и стоят в обратном порядке.

Когда-нибудь я собирался его сменить и взять себе новое, которое бы принадлежало только мне. И не имело отношения к нему.

– Уилли, – завыла Сэмми, по-волчьи задрав голову. Папа засмеялся и опрокинул ее на спину. На секунду он припал к ее рту, придерживая за грудь. Поднявшись он снова уставился на меня:

– Сядь на стул.

– Иди к черту, – ответил я.

– Сядь на чертов стул, – приказал он низким угрожающим тоном.

– Давай, Уилли. Он просто хочет, чтобы ты посмотрел. Он сказал, что ты любишь смотреть, – и Сэмми хихикнула, когда он ущипнул ее за сосок, чтобы она заткнулась. Но она не затыкалась. Наоборот, стала гоготать, как ведьма, и ему пришлось прижать ее сверху и закрыть ей рот рукой. Под его ладонью она завизжала. А когда звук затих, я воспользовался паузой.

– Иди к черту, – огрызнулся я и бросился вон по узкому коридору в свою комнату, с треском захлопнув за собой дверь. Затем повернул ключ в замке и упал на кровать. Сердце бешено колотилось в груди, в ушах звенело, я ничего не слышал.

Некоторое время просто смотрел на дверную ручку, ожидая, что она начнет дергаться, что он станет колотить в дверь и требовать, чтобы я ему открыл. Он делал так раньше бессчетное множество раз. Когда я был младше, он хватал меня за шею, тащил в свою комнату и усаживал на тот стул.

И заставлял смотреть.

Внутри у меня все кипело. Я со всей силы вцепился в свою подушку. Я ненавидел его, ненавидел свою мать за то, что она оставила меня с ним. Почему она не взяла меня с собой? Слезы выступили в уголках глаз, но я смахнул их, не желая плакать. Хватит, настало время стать жестче. Я уже слишком взрослый, чтобы распускать нюни.

Три года. Осталось три года. Когда я окончу школу и убегу. Если не смогу поступить в колледж, то пойду в армию. На флот. Найду себе занятие по душе, что угодно, лишь бы выбраться отсюда. Я не боялся того, что ждет меня за пределами отчего дома.

Зато чертовски боялся того, что со мной будет, если я в нем останусь.

Я лежал на кровати довольно долго, вцепившись в край подушки, чувствуя напряжение во всем теле, в каждом мускуле. Такое сильное, что любое движение отдавалось болью.

Наконец позволил себе расслабиться и закрыть глаза.

Он не пришел под дверь.

И больше никогда не приказывал мне смотреть.

Сейчас

Ты будешь смотреть?

Я смотрю на сообщение от сестры, и пальцы в сомнении замирают над кнопками. Как мне ответить? Если она будет напрашиваться, мне придется ей отказать. Она не нужна мне сегодня вечером. Мне никто не нужен.

А ты?

Я посылаю сообщение и жду ответа. Я прячусь,