– Скажешь тоже! – с наигранной ворчливостью произнесла Джен. Она часто употребляла эту фразу, чтобы умерить мой пыл в построении каких-нибудь грандиозных или просто нереальных замыслов.
Я все еще смотрела на кладбище.
– Нам пора отправляться. Может быть, во время полета вести машину стоит мне? – осторожно спросила она. – Тебя в таком состоянии может угораздить вписаться в пролетающий мимо самолет.
– Не волнуйся, долетим быстро, – отрезала я. – Уж я постараюсь…
– Как скажешь, пернатая, – развела руками Джен.
А потом была короткая поездка за оставшимся багажом и выписка из мотеля. Захмелевший в местном баре хозяин гостиницы пожелал нам навестить его снова как можно скорее, блаженно поглаживая усы и бороду.
Нас ждал аэропорт Джона Кеннеди. Немного магических манипуляций, и металлическая сетка забора расступилась перед капотом. На неиспользуемой взлетной полосе моя машина дрожала от нетерпения, ожидая, когда же она поднимется в воздух. Рев ее мотора был похож на счастливый крик сбежавшего узника, как только передние колеса оторвались от земли. Немного невидимости, и, взлетев над терминалами, машина стала одним целым с темнеющими небесами. И это было последнее отчетливое воспоминание о нашем отъезде в Вашингтон.
* * *Веки приподнялись наполовину, а дальше подъемный механизм забуксовал и явно требовался домкрат. Понедельник – день тяжелый, но чтобы настолько?
В моей голове было туманно и тихо. Казалось, будто в черепной коробке просто ничего не осталось. Из вчерашнего вечера я помнила только одно – что я не помню ничего. Где я, черт возьми, нахожусь? И откуда все это время доносится наводящий на мысли шум воды?
Я села в кровати. Кровать была шикарной и шикарно измятой. Я была полностью одета в то же, во что и вчера – в джинсы и майку. Вторая кровать в номере пустовала.
Прошлым вечером мы совершенно точно отправились в Вашингтон. Потом… Что было потом? Голова отозвалась мерным гудением.
Встать, надо встать… Это далось мне с таким трудом, будто бы я совсем недавно легла. А дальше пространство поплыло передо мной, и я поплыла в пространстве.
Из окна во всю стену лился слепящий утренний свет. Белые торшеры у кроватей продолжали гореть. Кажется, вчера про них просто забыли. Монограмма на наволочках и буклеты на прикроватной тумбочке указывали на то, что мы в «Марриотте».
«Хотя бы не «Хилтон», – с легким злорадством подумала я, и эта фраза пробудила до сих пор скрывавшиеся где-то воспоминания. Они подкрались и внезапно начали атаку.
– Полет прошел успешно. Экипаж выражает вам признательность. Спасибо, за то, что воспользовались услугами «Джозефсон Эйрлайнс», – голова кружится от резкой и неудачной посадки. Мы встретились с землей где-то в зеленых насаждениях рядом с мемориалом Линкольна. Водитель из меня никудышный, а пилот еще хуже. Хорошо, что машина сама может восстанавливать повреждения… Сейчас тошнота отпустит, и надо валить, пока нас не заметил полицейский патруль.
Джен, зажав рот рукой, пулей вылетела из машины и скрылась в ближайших кустах. Хочется присоединиться к ней, но я зло посмеиваюсь и икаю. Пусть это будет моя маленькая месть за недвусмысленные намеки касательно Ван Райана.
Вернулась Микел слегка позеленевшей.
– Зараза! – тихо ругнулась подруга, залезая в салон автомобиля.
– Я тебя тоже люблю, милая! – бормочу себе под нос и нервно пытаюсь поскорее завести машину.
Чувство стыда не заставило себя ждать. Это и правда было? Но поток воспоминаний и не думал останавливаться.
Мы осторожно выезжаем на Конститьюшен авеню, озираясь в поисках патруля. Пока его нет. Неужели снова везение?
– Осталось найти отель, – с облегчением вздыхает Дженнифер и отворачивается от окна. Судя по всему, она мне скоро отомстит за посадку. Причем очень изощренно. А потом я ей, как обычно, в более скромной форме. Поэтому нам и не бывает скучно вместе.
– Только не в «Хилтон»! Я никогда не остановлюсь в «Хилтоне»! Чтобы эта болонка положила себе в карман деньги из моих рук – ни за что!
– Что-то мне подсказывает, что речь идет не о Тинкербелл[5]… – глубокомысленно заключила моя спутница и вдруг воскликнула, смотря мимо меня: – Гляди, там слева кусочек Белого дома виден! А вот это вам, господин президент, за войну в Ираке!
И украдкой показала резиденции неприличный жест.
Дальше – больше…
– Налево, налево, Крис! Перестраивайся скорее! Нам в другой ряд! Там Пенсильвания авеню, а значит, Бюро где-то рядом!..
Сероватое здание с множеством окон, построенное в духе, послевоенных модернистских веяний, действительно показалось вскоре. Но мы просто проехали мимо, проводив его взглядом, а потом еще долго петляли по ближайшим улицам, пока не наткнулись на «Марриотт».
И пустота – больше ничего не помню.
Я снова плюхнулась на кровать и уронила голову на руки. Из-под кровати виднелась пустая бутылка виски.
Сегодня должна начаться моя новая жизнь, но я по-прежнему к ней не готова. Сижу в номер отеля, в двух кварталах от здания Федерального Бюро, и пытаюсь вспомнить, какого черта решила вчера напиться.
Неожиданно шум воды прекратился, и я запоздало сообразила, что он доносился из ванной. Я, насколько позволяло мое состояние, резко поднялась и подскочила к двери в ванную, чтобы начать в нее яростно барабанить. Через несколько секунд щелкнул замок, и в двери образовалась щель. Оттуда на меня взирала злая Джен в наспех накинутом халате и чалме из полотенца на голове.
– Утречка-а-а, – натужно протянула я.
– Иди ты в задницу со своим «утречком»! – с ходу заявила Джен. Понятно, Микел не в духе. Да и не она одна.
– Что вчера произошло в этом номере?
– Ну… – пожала плечами подруга, – мы пытались бороться с бессонницей и вспомнили про включенный в стоимость мини-бар…
Не успела Джен договорить, как из комнаты послышался требовательный звон ее мобильника. И, кажется, я знаю, кто это звонит.
Мы посмотрели друг на друга и тут же кинулись искать телефон. Я рыбкой нырнула в ее кровать и принялась переворачивать все постельное белье. Джен вывернула на тумбочку содержимое своей сумки, порылась в чемодане, но искомого не обнаружила. И только когда нам на помощь пришел отборный мат в исполнении подруги, я свесилась с кровати и заметила под ней разрывающийся телефон.
Трубку я взять так и не успела. Но к неописуемой радости звонившим оказался не Ван Райан. Мы узнали об этом, прослушав голосовое сообщение, оставленное в почтовом ящике. Нас поприветствовал незнакомый мужской голос, показавшийся довольно молодым. Голос представился как Эндрю Ричардс, личный помощник мистера Ван Райана. Сказал, что номер мисс Джозефсон не отвечает и просил прибыть к Гувер-билдинг в течение часа (мы все-таки почти проспали). Обещал, что нас встретят и проводят «куда следует».
«Прямо, как на казнь», – заторможено отозвался внутренний голос. Вот только время теперь работало против нас и против нашей репутации.
Началась отчаянная беготня по номеру в поисках