Она долго плакала – я не понимала почему. А потом пришёл мужчина в сверкающем доспехе и красном плаще и сказал, что я уезжаю с ним.
Я не плакала. Миры оставались во мне – а на остальное мне было наплевать. Я, конечно же, не отличалась умом, но мне, как-никак, было одиннадцать лет.
Мы сели на корабль, раскачивавшийся у пристани нашего островка на волнах, и тронулись в путь. Три ночи мы провели на палубе. За всё это время мой спутник ни разу не заговорил со мной – да и я не горела желанием разговаривать с ним. Для меня он был просто случайный, чужой человек. Куда роднее были те, чьи голоса слышались только мне.
На третье утро корабль миновал хрустальную завесу – это было чудесное зрелище, и я, широко раскрыв глаза, наблюдала за тем, как он проникает сквозь мерцающий заслон. Такова была первая магия, которую я увидела наяву.
Корабль причалил к берегу, и мы сошли на пристань.
С того момента берёт отсчёт моя жизнь, о которой я точно могу сказать, что я – это я.
Изящная башня с широким основанием к верхушке становилась тонкой, как проткнувшая небо игла.
Академия.
Круг магов.
Место обучения чародеев – и их тюрьма.
Много веков назад люди Аустрайха решили, что способные видеть сквозь Завесу опасны для мира живых.
Когда-то подобных мне почитали, и каждая мать мечтала, чтобы её дочь или сын обнаружили в себе Дар. Так много находилось желающих попасть под покровительство Круга, что неспособные к чародейству стали изобретать способы пробудить его.
Молодые девчонки, ещё не превратившиеся в женщин, пробовали на себе эликсиры и порошки, которые должны были привить им магию – но вместо этого лишь уродовали тела, превращая их в ни на что не похожие потусторонние существа.
Сами родители давали детям загадочные жидкости, купленные у «самых настоящих чародеев», чтобы вместо зовущего Дара обнаружить лишь красные зрачки.
Но порой им удавалось добиться того, что они искали. Многие дети обрели дар тогда. И магов стало много – так много, что обучение их из ритуала превратилось в простую формальность.
Случалось, что брали в Академию и тех, кто вовсе не владеет волшебством – тех, кто просто хотел носить на груди заветный статусный медальон.
Среди сотен новоявленных магов нашлись, конечно, и те, кто использовал магию во зло. Их было тем больше, чем больше людей приходило в Академию не для того, чтобы постигать мастерство, а для того, чтобы обрести власть.
В конце концов люди, само собой, стали бояться магии – наверное, иначе быть не могло. И вот тогда появились они – Орден Луны.
Изначально костяк ордена составили двенадцать чародеев, лишившихся магии навсегда. Но им оказалось нетрудно увлечь за собой остальных. Слово «магия» стремительно приравнивалось к слову «зло». И вот теперь, спустя пятьдесят лет, маги не только потеряли уважение и любовь. Теперь каждого, кто обнаруживал в себе дар, приводили сюда и запирали под замок.
Так рассказала мне Иона – светловолосая девочка, на два года старше меня, с которой нам предстояло теперь спать на соседних кроватях. И я поверила ей. Мне было одиннадцать лет, и я, в сущности, была ещё довольно глупа.
В Академии я обрела двух подруг – по крайней мере, так мне казалось тогда.
Иона – светлая, как солнечный лучик, нежная, как весенний ветерок.
Дая – яркая, как пламя костра, танцующее в ночи, и такая же колючая, даже со мной.
Нам было четырнадцать, когда пришла пора пройти испытание – ступить за завесу и узнать, какая магия будет подвластна каждой из нас.
С тех пор пути наши должны были разойтись, и мы со страхом ждали этого дня.
Дая вошла в круг пламени первой, и знаки, ведомые пока ещё только учителям, указали для неё путь магии душ. Это значило, она будет подчинять сердца. Она станет куртизанкой или личной чародейкой короля – тут уже всё зависит от неё. Но магия позволит ей видеть души людей насквозь, а собственный ум – направлять их желания и помыслы тропами страсти.
Иона получила своё предназначение второй – оно не удивило никого из нас. Учителя прочитали магию трав в знаках, показанных огнём, магию жизни и созидания. Ей предстояло стать целительницей, как она и хотела всегда. Иона радовалась, покидая зал, ей повезло.
Часто случается так, что знаки указывают вовсе не тот путь, что обитает в твоём сердце. Твой талант далеко не всегда совпадает с помыслами, которыми ты живёшь. Но я ещё не понимала этого тогда.
Я не боялась испытания, потому что верила, что Дева Бурь укажет мне правильный путь. Беспокойство вызывало лишь то, что я до сих пор не знала его сама.
Большинство девочек, живущих в нашем крыле (мальчики жили в другом), уже давно обрели свою мечту. Знали, по какому пути хотели бы идти. Я – нет. Мне нравилось всё – или почти всё. Магия была ценна для меня сама по себе, и я хотела просто изучать её. Я ничего не знала о мире за стенами башни, и тот, что находился на Завесой, был мне куда родней.
– Есть такая магия, – говорила мне любимая из моих наставниц, Фиэра, – которой нет имени в знаках судьбы. Магия Пути. Радость постигать, а не побеждать.
Я не думаю, что она была права. Не бывает пути без цели, чтобы найти – нужно знать, что искать.
Настал мой час, и я ступила в круг. Пламя обняло мои бёдра. Боли не было, только жар, проникающий до костей, согревающий то, чего, казалось, и не существовало во мне никогда.
И тогда я услышала Его голос в первый раз.
– Кто ты? – спрашивал он меня.
Голос был бархатистым и в то же время сухим, как потрескивание костра. Хотелось протянуть руку и коснуться его шероховатых волн, исходивших отовсюду и ниоткуда.
– Я не знаю, – растерянно ответила я. Я плыла по волнам этого голоса, и мне никак не удавалось сосредоточиться на смысле сказанных слов.
– Чего ты хочешь?
– Увидеть тебя.
Пламя колыхнулось до потолка, обжигая меня. Я не видела, как кончики его чертят в воздухе над моей головой один знак за другим. Я напрочь забыла о том, зачем сюда пришла.
– Что главное? – задал он третий вопрос.
Я наконец собралась, но мне всё ещё казалось, что я парю в невесомости, и тёплые волны обволакивают меня.
– Магия. Движение. Жизнь.
На сей раз слова пришли сами собой.
Пламя с хрустом метнулось к потолку,