Хм…
Я пожимаю плечами:
– Оставим философию.
Главное я выяснила – окружающая действительность, как бы мне ни хотелось обратного, реальна, а возвращение в обозримом будущем не предвидится. Оплакивать в родном мире моё исчезновение некому. Родители скончались два года назад, а сестрой отношения, мягко говоря, натянутые. Она, наверное, расстроится, но вот горевать вряд ли станет, и это хорошо. Пусть у нас не было взаимопонимания, но причинять ей боль я не хочу. В общем, перерождение до катастрофы вселенского масштаба не дотягивает, и пора сосредоточиться на практичных вещах.
В новом мире я дочь герцога, не замужем, и я провела ночь с мужчиной.
А ещё я, кажется, поломала сюжет и сорвала встречу Гедана с главной героиней, но об этом я подумаю потом, а пока:
– Драпаем.
Платье брошено на полу, сорочка зацепилась за столбик с моей стороны кровати и свисает вниз, а вот панталон нет. Если поискать, обязательно найду, но в комнату вползает золотой солнечный луч. Гедан лежит неудобно – лицом к окну, а значит, как только луч до него доберётся, Гед, вероятно, проснётся, и к этому времени хорошо бы успеть слинять.
Я натягиваю сорочку, платье и торопливо выскальзываю за дверь, мягко, чтобы не нашуметь, прикрываю створку.
В коридоре пусто. Куда идти – неясно.
– Как тебя зовут? – вспоминаю я о вежливости.
– Пока никак, – вздыхает шарик. – Хозяин даёт помощнику имя.
Тогда отложим вопрос. Имя, как мне кажется, слишком важно, чтобы давать его мимоходом, на бегу.
– Ты знаешь, где моя комната?
– Следуй за мной, хозяйка.
Шарик одним прыжком перемахивает половину коридора, а до меня доходит, что я забыла не только панталоны, но и туфли.
Коридор я пробегаю беспрепятственно, а дальше начинаются трудности. Я едва не сталкиваюсь с горничной. Только благодаря предупреждению шарика успеваю метнуться за портьеру. Служанка проходит мимо, я прокрадываюсь до поворота и припускаю бегом.
Я примерно понимаю, где нахожусь. Если я угадала со сценой, а, судя по нездоровому румянцу и одурманенным шалым глазам Геда, я угадала, то мы в загородной резиденции графа Бальса на приёме по случаю совершеннолетия его единственной дочери. Мне, как высокопоставленной гостье, полагается отдельная спальня с будуаром, не меньше.
А ещё у меня, как у дочери герцога, обязана быть личная горничная, которая, естественно, заметила моё ночное отсутствие. Доложит… На слове «родители» я спотыкаюсь. С одной стороны, по крови герцог и его супруга как раз-таки мои родители. С другой стороны, воспринимать посторонних, по сути, людей семьёй я не готова.
– Ты можешь проверить, есть кто внутри?
Шарик заглядывает в приоткрытую мною щель, ненадолго скрывается внутри и быстро возвращается:
– Хозяйка, в будуаре и спальне никого.
Я собираюсь открыть дверь, но что-то во фразе шарика меня настораживает.
– Где есть?
– Твоя горничная отдыхает в комнате для слуг.
– Комната примыкает к будуару или к спальне?
– К спальне, хозяйка.
Плохо.
Каковы мои шансы добраться до кровати незамеченной, забраться под одеяло и убедить служанку, что я вернулась ночью, а моё отсутствие ей приснилось? Только, чем дольше я тяну, тем хуже.
Я осторожно открываю дверь. В будуаре и правда никого, отлично. Я вхожу, стягиваю платье, чтобы не заниматься этим в спальне, а сразу лечь. В спальне тоже пусто. Босиком по ковру я ступаю бесшумно. До кровати, относительно узкой, но тоже с балдахином, остаётся несколько шагов.
Ясный голос за спиной заставляет чуть ли не подпрыгнуть.
– Доброе утро, госпожа. С возвращением. Прикажете подать кофе?
Служанка меня застукала.
Глава 3
Стоит невозмутимая, как будто проводить ночь невесть где и возвращаться ранним утром в порядке вещей. Я бросаю комок платья на пуфик, отмечаю, что мохнатый шарик куда-то спрятался и даже не попискивает. Может, назвать его Мышь? Похоже… Так, не о том я. Величественно, насколько у меня это получается, кивнув, я здороваюсь:
– Доброе. Кофе и что-нибудь существенное.
Горничная кланяется и выходит.
Я сажусь на мягко пружинящую кровать.
Доложит герцогу? Графу?
– Вылезай.
Шарик высовывается из-за кресла.
– Хозяйка?
– Ты знаешь, кто она?
– Твоя горничная, хозяйка.
Похоже, шарик сомневается в моих умственных способностях. Я в начале про перерождение переспрашивала, его не сразу узнала.
– Я не об этом, – терпеливо объясняю я. – Кому она служит? Как её зовут? Кстати, мне не полагаются воспоминания настоящей дочери герцога?
Отвечать шарик начинает с конца:
– Нет, хозяйка, не полагаются. Душа дочери герцога отказалась делиться своими воспоминаниями.
– С ней был тоже заключён договор?
– Разумеется, хозяйка! – шарик снова подпрыгивает. Похоже, мои сомнения в честности Системы задевают его за живое. – Душа дочери герцога получила удовлетворительную компенсацию.
Дочь герцога…
– Как меня в этой жизни зовут?!
– Бернара ат Шуа.
В первых главах романа Бернара покончила с собой.
Однако… С одной стороны, доверия к словам помощника у меня прибавилось. В оригинале девочка утопилась, после вмешательства Системы просто ушла, уступив своё место мне. По крайней мере загадочный оператор никого не убивал, а лишь воспользовался моментом. Да и со мной та же история. Я получила ровно то, что хотела – бегство. Желание вернуться – это рациональное желание, не от сердца. А в глубине души мне… хочется нырнуть в приключение с головой.
С другой же стороны, я понятия не имею, что толкнуло Бернару уйти. В романе причина не упоминалась. Хорошо, если это, например, безответная любовь или ещё какая-нибудь подобная чушь, которая юной леди показалась архиважной. А вот если причина по-настоящему серьёзная… Нет, я не умаляю страданий от безответной любви, просто считаю, что с ними можно и нужно справиться, как минимум, подумать о родных, которых ты бросаешь.
– Мы отвлеклись. Как зовут горничную и на кого она работает?
Увы, вместо ответа заполошный тихий писк, и меховой шарик сигает под пуфик, а в спальню с подносом в руках входит горничная:
– Госпожа, прикажете накрыть в будуаре?
– Д-да, – в спальне подходящего места нет.
В этот раз горничная не переламывается в поясе, а ограничивается плавным наклоном головы, выходит. Дверь между спальней и будуаром остаётся раскрытой. Пока я решаю, идти завтракать или нырнуть в ванную и под шум воды посекретничать с шариком, горничная возвращается и подаёт мне халат. Урок усвоен – чтобы не позволять другим решать за тебя, шевели извилинами в темпе.
Я позволяю накинуть халат мне на плечи и выхожу.
По будуару разливается аромат настоящего кофе, а не той бурды, которую наливает кофемашина у нас на работе. Стоп, нет больше нашей работы. Я беру чашку за фигурную ручку, подношу к губам, делаю глоток и бросаю взгляд на горничную
Бесстрастное выражение лица ей удаётся на пять с плюсом. Наверное, это признак высшего профессионализма, но для меня плохо. Даже по косвенным признака не угадать, о чём