Музы героев. По ту сторону великих перемен

События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных.

Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?

«Эта хрестоматийно французская по характеру и образу жизни женщина, тем не менее, чистокровной француженкой не была. Она родилась в Испании, в семье, как бы мы назвали его теперь, делового человека Франсиско Кабаррюса (1752–1810). Отец стал первой яркой личностью в жизни Терезы. Он происходил из баскско-французской купеческой семьи, проживавшей в Байонне, на границе с Францией. Франсиско в юности получил неплохое образование в религиозном коллеже, но довольно рано проявил устремление к независимости и в возрасте 18 лет бесповоротно разругался с отцом. Тот отправил его набираться делового ума-разума в Валенсию к своему компаньону и агенту Антонио Галаберту. Там юноша немедленно влюбился в дочь хозяина, 14-летнюю Марию-Антонию. Долго скрывать эту любовную связь было невозможно, и, когда тайное стало явным, обе семьи воспротивились заключению столь раннего и опрометчивого брака. Молодые люди сумели тайно обвенчаться, что по испанским обычаям грозило стать скандальной темой для пересудов соседей и обличения со стороны местных священников. Положение спас дед Марии-Антонии, предложивший отправить юную чету в маленький городишко Карабанчель-де-Арриба под Мадридом, где ни шатко ни валко шли дела на его мануфактуре по производству мыла.»