— А вы?
— Я же агент ФБР, Чарли! Разве меня можно подкупить коньяком, хотя бы и армянским? Не создали еще такого напитка, которым можно купить расположение агента Молдера! В честь чего давай выпьем по рюмочке!
И Молдер, опасливо покосившись на дверь, приподнял уголок висевшего на стене плаката. Про плакат с сомнительной фотографией летающей тарелки и надписью «Хочу поверить!» в ФБР не было известно разве что ленивому. А вот про то, что за плакатом Молдер скрывает потайной шкафчик с любимыми коньяками, знал только сам Молдер. И Чарли. Но Чарли, как истинный джентльйети, был неболтлив.
— Удобно ли это? — засмущался йети. — Алкоголь в такое время суток…
— Время самое подходящее. — Молдер уверенно разлил коньяк по бокалам. — Давай за нас, и за ВМФ, и за миротворческие подразделения славных американских парней в Ираке!
— Ваше здоровье, мистер Молдер, сэр! — Изяществу, с которым реликтовый гигант опорожнил бокал, мог бы позавидовать сам лорд Честерфилд.
— Хорошо-то как, — с чувством крякнул Молдер. — Лечит от депрессии лучше всякого психотерапевта.
— Мой бог, у вас депрессия, сэр?!
— Еще какая! — Молдер помрачнел.
— Могу ли я узнать причину? — Славный йети был сама заботливость.
— Мне скучно, дорогой друг! — ответствовал спецагент. — Моя жизнь стала слишком прозаической, из нее ушла романтика…
— О-о…
— Да. Ну что интересного, захватывающего и необычного случилось со мной за последние полгода? Пару раз меня похищали агрессивные Чужие, потом пытались инициировать бруклинские вампиры, всякие там мелкие бандиты один раз хотели изменить мой пол, трижды сбрасывали с небоскребов, раз пять взрывали в машине… Еще колдун вуду из Гарлема безуспешно пытался меня зомбировать, но я вывел его на чистую воду, и он оказался вовсе не колдуном вуду, а чукотским шаманом-коммунистом… Даже вспомнить нечего! Где интригующие тайны, необъяснимые происшествия, сверхъестественные исчезновения и леденящие кровь стычки с чудовищными порождениями Мирового Зла?! Я теряю свои гениальные способности спецагента в повседневной рутине, милый Чарли!
— Дорогой мистер Молдер, сэр! — прочувствованно воскликнул йети. — Позвольте вам сказать, что вы не правы. Ваш талант, сэр, блестяще проявился в недавнем деле о похищении мутантов-эмбрионов. А также в ужасающем эпизоде захвата исламского оборотня-смертника, три часа терроризировавшего служащих кошерного банка «Тевье и Сыновья». Вы несправедливы к себе, дорогой сэр! И ваша жизнь — не что иное, как цепочка ярчайших событий, достойных увековечения в романе! Или повести. Или на худой конец в телесериале.
— Ты точно так думаешь? — Молдер испытующе уставился на реликтового гоминида.
— Безусловно, сэр! И у меня есть предчувствие, что в ближайшем будущем вас ожидают новые удивительные приключения!
— А, ну если так… Давай еще по одной. За будущее и за приключения, которые нас в нем ожидают.
— С удовольствием, дорогой мистер Молдер, сэр!
Однако не успели спецагент и реликтовый гоминид пригубить свой коньяк, как в кабинет ворвалась клокочущая и сыплющая непристойными междометиями вулканическая лава, то бишь Дэйна Катерина Скалли.
— Пьете?! — взревела лава. — На рабочем месте? Почти в рабочее время?! Да что за бардак творится в Бюро?! Немедленно прекратить!!!
Чарли от стыда не знал куда деваться, а агент Молдер, давно привыкший к радиоактивному темпераменту своей напарницы, сказал только:
— Остынь, Дэйна.
Та издала неопределенный звук, отдаленно напоминавший рычание раненого саблезубого тигра.
— Я подам рапорт об уходе, — отрычавшись, заявила Скалли. — Лучше работать патологоанатомом в окружном морге или читать лекции сопливым курсантам в Ленгли, чем пребывать в этом бардаке!!!
— Дорогая миледи, — тон почтенного гоминида был столь кротким и нежным, что навевал возвышенные мысли о Сикстинской капелле или матери Терезе, — я прошу вас о прощении. Оставьте свой гнев. Это исключительно моя вина, мистер Молдер отнюдь…
— Ах, Чарли! — Скалли, конечно, была психованной дамочкой, но, к чести своей, быстро остывала от гнева. — Я вас вовсе ни в чем не обвиняю. Просто этот Скиннер…
И она, залившись слезами, уткнулась в волосатое предплечье гоминида.
— А что Скиннер? — деловито поинтересовался Молдер, где-то в недрах души кремируя свою зародившуюся было ехидную ухмылку.
Дэйна поблагодарила Чарли за предложенный им носовой платок, отерла зареванное личико и рассказала следующее:
— Захожу я к Скиннеру в кабинет, а они там…
— Кто «они»?
— Шеф и эта… Тоника! На полу! Ковер к стенке оттащили, и прямо на бетоне… Боже, какой ужас! И на меня — ноль внимания. Я папку на пол уронила, а Скиннер даже головы не повернул, так увлекся! А эта Тоника, змея, еще и хихикает: «О, Дэйна, дорогая, как здорово, что ты сюда заглянула! Нам как раз нужен третий для большей яркости. Присоединяйся! Пусть присоединится, правда, Вилли?» Я просто дар речи потеряла от ярости. Потом говорю Скиннеру: «Как это понимать, сэр?» А он: «Понимайте это как посттравматическую психотерапию, агент Скалли. Мне нужно было снять затянувшийся стресс. И вам настоятельно рекомендую заняться этим с нами. Только пиджачок снимите, а то помнется или запачкается…»
— А ты?
— Что я?! У меня еще есть понятия о нравственности. И я никогда не позволю себе заниматься подобными вещами, да еще на бетонном полу!
— У-у, — протянул Молдер уважительно. — Скалли, твой моральный облик вызывает у меня ассоциацию с мемориалом Линкольна. Честно! Кстати, ты ведь так и не сказала, чем же Скиннер с Тоникой Плевински занимались прямо на бетонном полу?
— Разве не сказала? — Брови Дэйны Скалли недоуменно выгнулись.
— Ни намека.
— Хм, странно… Впрочем, я ведь находилась в такой сумятице чувств… Но мне даже как-то стыдно говорить об этом. Особенно в присутствии Чарли. Что он подумает о нравственности нашей расы!
— Ничего, здесь все свои, — успокоил Молдер. — А наш общий друг Чарли и так уже достаточно осведомлен о низменных повадках вида homo sapiens, особенно после того как двуличный подлец Алекс Крайчек под предлогом дружеской вечеринки заманил Чарли в стрип-бар и показывал его за деньги тамошним шлюшкам. И, между прочим, огреб на этом неплохие деньги. С которых, разумеется, не заплатил налога. Но это наша маленькая грустная тайна.
— О, бедный Чарли! — Дэйна почесала гиганта под мышкой. — Как ты, должно быть, огорчился.
— Пустое, миледи.
— Дэйна, не увиливай от ответа. Чем шеф занимался с Тоникой?
— Ох, Молдер, это так отвратительно, так грязно и низменно. Они…
— Да?
— Они… РИСОВАЛИ НА ПОЛУ ЦВЕТНЫМИ МЕЛКАМИ!!!
Молдер страдальчески охнул:
— Да ты что?!
— Именно! — Похоже, чуть остывшая лава опять принималась за старое клокотание. — Рисуют, а сами едва не визжат от восторга! У Скиннера вся рубашка выпачкана мелом, не говоря уже о платье Тоники. И они еще предложили мне присоединиться!
— Кстати, Дэйна, — отвлеченно поинтересовался Молдер. — Спрашиваю из сугубо научного интереса: что именно они рисовали? Не заметила? Не запомнила?
— Ха! — гордо ответствовала Дэйна Скалли. — Благодаря небесам у меня отличная зрительная память! Так что я