На том и порешили.

Хан принялся раздавать указания, и староста с остальными жителями быстро собрали для него все, что требовалось. Страха в их глазах больше не было, только надежда. Еще бы, дети — они и есть дети, хоть смески, хоть нет. Дети — всегда будущее, без них деревня зачахнет. А знать, что твой ребенок обречен быть проклятым, потому что его прабабка смешение допустила — это ужасно.

Правда, родителям уже обращенных, было не до радости. Им-то ребят теперь никто не воротит, остается лишь верить, что так они хоть в навь спокойно уйдут, и больше подобное не повторится.

Кроме того, что убить проклявшего, избавиться от черной напасти можно было, очистив место проклятия.

Чем Хан и занялся.

Жителям деревни действительно повезло — ни один другой ведьмак не стал бы этого делать. А если бы и стал, то скорей всего просто не сумел. Ведьмаки нечисть убивать заточены, это их смысл жизни и другим они мало интересуются.

Хан же какое-то время изучал проклятия, считая, что они связаны с происхождением ведьмаков. Найти эту связь он так и не смог, а вот полезного узнал довольно много.

Место, а в этом случае, места проклятий ведьмак нашел довольно быстро — с десяток домов были поглощены черным туманом практически полностью. Видно, там и жили когда-то те женщины, что рискнули вступить в связь с йольфом. А может и не знали они, что перед ними йольф — раз у него хватило силы на столь мощное проклятие, то и на сокрытие сути явно бы нашлось. Или, и вовсе, очаровал он их. Высшие такое умеют.

Правда, зачем все это было нужно самому йольфу, так и оставалось загадкой. Получить обещанного ребенка из пророчества он явно не хотел, иначе бы и проклятие не наводил. А людские женщины эльфов и йольфов интересовали крайне редко, и, в основном, магически слабых.

Хан закончил лишь ближе к ночи. Его темные волосы слиплись от пота, а сил он потратил столько, что казалось, будто трое суток кинжалами без продыху махал.

Все ж не ведьмачье это дело — проклятия снимать.

Зато туман стал рассеиваться, и уже первые утренние лучи солнца испарили остатки этих черных клочьев ваты, сделав деревню свободной от проклятой магии.

Староста с женой еще спали — Хан слышал их ровное дыхание — когда в дверь дома застучали. Открывать ведьмак не стал, он был тут лишь гостем, но по запаху догадался, кто пришел в столь ранний час.

Стук повторился, и староста заворочался в своей кровати. Босые ноги зашлепали по деревянному полу, скрипнула дверь.

— Инейко! Инейко вернулся! Где он, наш спаситель, буду в ноги кланяться! — запричитала знакомая Хану старуха.

— Ну-ка, цыц! — шикнул на нее староста. — Спит он, совсем без сил остался, пока проклятие развеивал. Да и шутки ли, всю деревню очистить. Ведьмаки не маги, в них чар куда меньше будет.

— Меньше, но достаточно, — ответил Хан, возникая за спиной старосты. — Пойду я.

— Куда? — растерялся мужичок. — Рань-то такая, ты еще и не завтракал даже.

— Я, я накормлю его! — тут же вызвалась женщина. — Хоть чем-то отплатить смогу за то, что жизнь внуку спас! Господарь!

Она подорвалась кинуться Хану в ноги, но ведьмак ловко подхватил ее, остановив неуместный порыв.

— Годно. Тогда подождите немного, — староста метнулся в дом, и вернулся с небольшим мешочком. — Вот. Всей деревней собрали, сколько смогли. Ты, главное, про смесок уж никому не рассказывай.

— Я и без этого бы молчал, — ответил Хан, однако мешочек все же принял.

Не дурак он был, чтоб деньгами разбрасываться.

— Знаю, нечисть благодарить не принято. Но все же хочу спасибо тебе сказать, — он протянул ведьмаку руку. — В нашей деревне тебе всегда будут рады, а если вдруг окажешься в Сурграде, то обратись к тамошнему управу. Скажешь, что от Мирши, и он тебе во всем поможет, мы с ним родственники.

Хан улыбнулся и пожал протянутую руку.

«Спасибо» неприятно кольнуло его иголками — нечисть боги не спасают — но доверие старосты тронуло ведьмака. Немногие люди решались назвать ему свое имя.

— Как же хорошо, что вы пришли. Иначе не спасся бы Инейко, а он один у меня остался, — вновь запричитала женщина, едва они вышли из дома старосты.

Хан молчал. Инейко просто повезло, что самым последним обратился, а ведьмак тут вовсе не причем был. Но объяснять это женщине он не стал — толку-то? Просто не слушал, раздумывая, куда ему двинуться дальше.

Денег, выданных старостой, хватит на какое-то время, но ведь он так и не убил нечисть, а значит, скоро голод станет сильнее, и так или иначе, ему придется выйти на охоту.

— А все этот йольф, побери его навь, — внезапно привлекла его внимание женщина.

— Хм. Вы его знали? — удивился Хан.

Проклятию почти сотня лет, свидетелей сейчас найти подобно чуду.

— Мать мне о нем рассказывала. Пришел к нам, девок околдовал и смылся, — сплюнула женщина. — А потом девки все брюхатыми оказались. Только смеска лишь у одной из десяти вышел, да и его нечисть забрала. Тогда все решили, что это ей богиня наказание послала за связь с высшим. А моя мать расстроилась, ведь я нормальной родилась. Она надеялась, что тоже от йольфа понесла, а не от мужа своего. А потом смески стали появляться все чаще и чаще.

— Кровь сильных йольфов не сразу проявляется, — кивнул Хан. — А что еще ваша мать рассказывала?

— Что он был очень красив, этот йольф. Красивее всех мужчин, которых она когда-либо видела. Черноволосый, красноглазый и очень обаятельный. Он пришел в деревню пешком, один, и пробыл тут всю зиму. Неизвестно, откуда он взялся, ведь война тогда еще дальше от нас, чем сейчас, грохотала. Да и не был он на простого солдата похож, скорей уж на кого из знатных. Многие его боялись и презирали, однако ни слова поперек сказать не смели. Шутка ли, настоящий йольф с темной магией? А ну как, уведет всех на войну, али убьет просто, а после подымет, и все равно воевать уведет? Но девушки, которыми он начинал интересоваться, тут же в него влюблялись, как кошки. Мужей и честь оставляли, лишь бы рядом быть разрешил. А потом он ушел, и все про него забыли, кроме этих девушек, что следом идти хотели. Правда, с его уходом, видать, и магия приворотная ослабла. Девушки поуспокоились,