— Приветствую Вас, Ваше Величество, — посол надменно кивает, остановившись рядом с троном Короля эльфов.
— Приветствую Вас, посол, — голос отца остается бесстрастным, не смотря на грубое нарушение этикета.
— Я уполномочен от лица Императора Алантиды Кравендуса сан Монолитова объявить Вашему государству войну, — посол, ехидно ухмыльнувшись, резко стягивает с руки одну из перчаток, а затем бросает ее в лицо моего отца. Не дожидаясь ответа, разворачивается и шагает к выходу.
В зале зависает тишина. Лишь после того, когда шаги посла стихают в коридорах Замка, мой отец нарушает затянувшееся молчание:
— Да будет Война.
Сцена резко сменяется, и в следующую секунду я оказываюсь среди листвы и крон деревьев, в самом настоящем лесу. Мои руки крепко сжимают теплую дугу, я понимаю, что это фамильный лук, изготовленный из Белого Дерева — саженца, выращенного древним эльфийским мудрецом и получившим благословение богини Линиаты (древняя богиня, покинувшая Землю тысячелетия назад). Рядом со мной располагается мой отец, так же сжимающий в руках огромный и, судя по всему, тяжелый лук из какого-то непонятного белого материала. Вроде как материал похож на кость, но точно не дерево. Опять же стоит мне сфокусироваться на нем, и я понимаю, что этот лук — один из атрибутов власти эльфийского Короля — легендарный Лук Азраиэля Габриэля — первого эльфийского Короля. Лук способен выпускать от пяти до десяти стрел одновременно, при этом каждая из них обязательно найдет свою цель. Но все же это далеко не главная его способность.
Чуть сбоку от него мой брат — Велоналиэнель. А за ним еще около двадцати молчаливых лучников — только лучшие воины из лучших. Мы напряженно ожидаем чего-то или кого-то. Наконец, мои уши улавливают звук шагов. Точнее настоящий топот, словно шагает стадо слонов. Я чувствую страх, понимая, что идут наши враги. Враги, которые пришли к нам домой, чтобы убивать наших детей, наших жен и матерей. Те, кто пришли забрать нашу жизнь и наш дом.
— Готовьтесь, — тихий приказ моего отца и я, как и все, приподнимаю лук, накладывая стрелу. Я сама не понимаю, как я это делаю, наверное, данные действия были заложены программой.
— Пли! — новый приказ отца и я, заметив человеческий силуэт, выпускаю первую из своих стрел, тут же выхватывая следующую стрелу, прикладываю к тетиве и выпускаю, заметив следующую цель. Одна стрела за другой, мозг словно отключается, сосредоточившись лишь на простых действиях: выстрел — колчан — тетива — выстрел.
Прихожу в себя только после сильной пощечины отца.
— Нариэль, хватит! Их больше нет!
Невидяще гляжу в обеспокоенные, чарующие зеленые глаза.
— Прости, отец! — шепчу, чувствуя, как по щеке бегут слезы, и прижимаюсь к сильному плечу отца, способного защитить от всего на свете.
Сцена вновь меняется, и на этот раз я оказываюсь в степи. Слышатся крики, плач. Над моей головой пролетает огненный шар, ударяющий в колонну напротив нас. Я понимаю, что оказалась на поле боя. Впереди видна спина моего отца, он, сидя на белоснежном единороге, поднял над головой ярко сверкающий меч. Откуда-то из моего сознания приходит понимание, что он готовится выполнить могущественное заклинание — Самосожжение. То самое, выполнить которое возможно лишь один раз в жизни. То самое заклинание, могущественнее которого нет ничего на этой Земле.
— Отец, нет! — кричу я, бросая лук на землю, и пытаюсь побежать к Королю. Чувствую, как чьи-то руки обхватывают меня и роняют на землю, а затем чье-то тяжелое тело наваливается на меня сверху, не позволяя подняться.
— Дурак! — я вижу злые глаза брата. — Это наш единственный шанс остановить войну! Мы проигрываем и если отец сейчас не остановит алантов — вся наша раса погибнет, так же как и все другие нечеловеческие расы!
— Плевать! — бросаю я, пытаясь выпутаться из рук брата. Не знаю, откуда у меня появились силы, но одним сильным ударом ноги и руки отбрасываю тело брата вбок, не мешкая, вскакиваю на ноги и бегу к отцу:
— Отец, отец!
Резкая, яркая вспышка сначала ослепляет, а затем взрывная волна отбрасывает меня.
Конец фильма.
Лишь повзрослев и прочитав множество книг по истории, я поняла, что, то была взрывная волна от ядерного удара. До сих пор на месте Последней Битвы расположена выжженная, искореженная пустыня, земля не способна залечить раны, и не осталось больше эльфов, способных ей помочь. Аланты не допустили создание могущественнейшего заклинания Самосожжения, которое могло бы стать поворотным моментом в Великой Войне с инорасами. И, кстати, в настоящее время я не смогла найти ни один фильм о событиях этой войны от лица эльфов. Все фильмы о войне, возможно, посмотреть лишь с ракурса солдата Алантиды. Историю, как известно, пишут победители.
— Эвелин! — звонкий девчачий голос отвлек меня от размышлений, оглянувшись, замечаю недалеко от себя мою коллегу — Анастарду. — Поторапливайся, опаздываем!
Не дожидаясь моего ответа, Анастарда бежит дальше, на ходу умудряясь поправлять взлохмаченные волосы.
В последний раз с сожалением бросаю взгляд на Короля, тихонько шепчу:
— До вечера, еще увидимся, Король!
Глава 2
— Доброе утро! — расплываюсь в дружелюбной улыбке, приветствуя коллег, расположившихся на мягких, кожаных креслах, предназначенных для клиентов.
— И тебе доброе! — откликается Рамана, отвлекаясь от экрана своего навороченного ИРфона последнего поколения.
Помню, как она радовалась, когда, наконец, купила это чудо современной ИР — технологии, цитирую: "Урвала на распродаже! Обошлось всего в пять зарплат, представляете, как повезло?! Правда, сначала пришлось приехать к магазину в пять утра, затем простоять на улице еще четыре часа, ожидая открытия, а потом еще растолкать/распихать других покупателей, но в результате, та — да — дам, я выхватила последний, представьте, последний оставшийся ИРфон из рук медлительного дедули! Ну, скажите, зачем ему навороченный ИРфон 10.01 последнего поколения?! Да ему и ИРфона 6 хватит за глаза! Да, в жизни не поверю, что он собирался играть в "Рыцари. Эпоха войны" или в "Эволюцию. Изменение генома"! А играть на этом мощнейшем устройстве в какую-либо иную игру — это форменное преступление против технологии!"
— Опять опаздываешь, — осуждающе качает головой Анастарда, пряча свою сумочку в появившийся в стене служебный ящик, разукрашенный розовыми, белыми, синими цветочками.
— Кто бы говорил, — хмыкаю я, подходя к стене и ожидая появление собственного персонального служебного ящика для одежды и личных вещей.
— Ну, я, в отличие от тебя, не надеюсь, в будущем, занять должность исполнительного директора "Серебряного Дома", —