– Понятно, – ответила я голосом покорного ягненка. – Могу я приступать к работе?
– Можете. В половине седьмого я приеду, чтобы принять работу. Надеюсь, к этому времени вы управитесь.
Это не было вопросом, а потому я предпочла не отвечать. Все так же вежливо кивнула и переключила свое внимание на Григория Сергеевича.
– Едем? – только и спросила.
Нас ждала грандиозная закупка стройматериалов под моим чутким руководством. Заняться этим мы запланировали еще вчера и первым делом.
– Едем, – отозвался прораб. – Вы идите, а я сейчас…
Все это время Громов не двигался с места, внимательно наблюдая за мной. Радовало уже то, что он молчит – разговаривать с этим мужчиной было сложно, да и не хотелось особо. Потому я и отправилась бодрым шагом к минигрузовику, который и выполнял тут роль рабочей лошадки.
И понеслось. В строительном маркете, хоть мы с Григорием Сергеевичем и старались делать все быстро, да и список необходимого был составлен заранее, все равно потратили непростительно много времени. А каждая даже не минута, а секунда, у нас сегодня была на счету. Никогда я еще настолько остро не ценила время, как и не замечала раньше, насколько быстро оно летит. Секунды сменяли минуты, а те – часы. Перед ребятами-отделочниками я заранее извинилась, что буду весь день сегодня рядом с ними. Очень важно было самой следить за каждым шовчиком и мазком, как и подгонять ребят периодически. Порой даже становилось стыдно, но выхода у меня не было.
Работать приходилось в стесненных условиях. Ведь то, что обычно делается в определенной последовательности, сегодня выполнялось все и сразу. В небольшом помещении приходилось буквально толкаться попами. Тут и строгали, и красили, и устилали пол ламинатом… От разнообразия строительных запахов кружилась голова. И порой я мысленно задавала себе вопрос – а так ли тебе это все надо, Галя? Но сразу же отвечала себе, что да, надо, где я еще найду такую работу?
На обед решено было выделить полчаса, не больше. И даже их мне было жалко.
– Не унывай, Галюша, все будет хорошо, – подбодрил меня Григорий Сергеевич, когда я в очередной раз «зависла» с бутербродом в руке.
– Думаете, ему понравится? – страдальчески посмотрела я на прораба.
– Иначе и быть не может, – уверенно кивнул он. – Мне уже нравится, – растянул губы в подбадривающей улыбке.
– А работа ваша вам нравится? Я имею в виду здесь, – обвела я взглядом холл, на пятачке которого, обогреваемом калорифером, мы и обедали.
– Работа как работа, – пожал плечами Григорий Сергеевич. – Ничего другого я не умею делать. Уже, почитай, двадцать лет в этом бизнесе.
– Да бизнес-то отличный. Только вот заказчики… попадаются разные, наверное, – деликатно увильнула я от прямого обличения Громова. – Часто вас заставляют тут все переделывать?
– Ну все – громко сказано, – рассмеялся прораб. – А вот местами приходится. Частенько, честно говоря, и нервы мои тоже не железные. Но этот заказчик платит исправно и хорошо. В таких случаях грех жаловаться, как говорится.
– Ну да… – протянула я, вспомнив, что время бежит, обед заканчивается, а бутерброд я так и не съела.
И снова усталость давала о себе. А все нервы, как ни крути. Даже вдруг выпить захотелось, хоть обычно я и не практиковала такой способ расслабиться.
Мы все успели! И без пяти минут шесть я совершала обход отделанной теперь уже спальни с проверкой на предмет малейших недочетов. На мой взгляд, все было просто идеально, ребята постарались на славу, за что я им была безумно благодарна. Только вот…
– Эх, помыть бы стекла, да времени нет, – вздохнула я, стоя напротив панорамного окна, стекла которого были местами заляпаны строительной грязью. Дверь я сама лично отдраила, и та теперь блестела новизной и красным деревом.
За эту дверь, если честно, я больше всего переживала, потому как она единственная не вписывалась в общую серую гамму. Но так я поступила намеренно – ведь должно быть хотя бы одно яркое пятно во всей этой пусть и стильной, но серости.
Приемку работы мы вели вместе с Григорием Сергеевичем, отправив ребят переодеваться. Слава богу, и этот день подошел к концу. И очень хотелось, чтобы и завтра меня тут ждала работа, пусть она и обещает стать изнурительной.
Ответить прораб не успел. За него это сделал другой – Громов, голос которого раздался от входной двери. Мы не слышали, как он появился. А я и не ждала его раньше половины седьмого, как было обговорено.
– Мыть окна – не ваша забота. Это сделают профессионалы.
Я дернулась как от удара и развернулась на сто восемьдесят градусов.
– Мы закончили, – с перепугу отрапортовала.
– Вижу, – насмешливо отозвался Громов, мазнув по мне взглядом, полным презрения.
И сразу же в душе зашевелился гаденький червь сомнения – моя работа, двухдневный адский труд и не только мой ему не нравится.
– Оставьте меня одного, – обратился хозяин коттеджа к нам с прорабом.
Да с радостью! Я практически пулей вылетела из комнаты, испытывая острую необходимость отдышаться где-нибудь, где не будет Громова. Срочно нужно собрать все мысли во единое, чтобы достойно выслушать оглашение приговора, каким бы тот ни стал.
– Галюш, не трусь. Все будет хорошо, – успокаивал меня Григорий Сергеевич, но и сам выглядел крайне взволнованным.
Ну конечно! Меня в худшем случае не возьмут на работу. Ему же – все переделывать в случае чего.
– Думаете, ему понравится? – простонала я.
– Уверен! Иначе и быть не может, – подбодрил он меня улыбкой.
Ребята уже переоделись и ждали Григория Сергеевича во дворе, чтобы он увез их в город, как делал каждый день. Мне же сегодня придется задержаться.
– Галина! – раздался властный окрик сверху.
– Ни пуха! – проговорил прораб, поднимая кулак. – Пойду-ка я, покурю.
– Спасибо, – пробормотала я и на негнущихся ногах ступила на лестницу.
Громов стоял посреди комнаты и встретил меня все таким же непроницаемым взглядом. Только я собралась хоть что-то сказать, как услышала:
– Вы приняты.
Я не ослышалась? Он берет меня на работу? Боже! Я счастлива! Но внешне должна оставаться спокойной.
– Очень рада, что работа моя вам понравилась.
Эту реплику, судя по всему, пропустили мимо ушей.
– Завтра я сам заеду за вами. Будьте готовы к девяти часам.
Все? Он больше ничего не хочет добавить? Например, что ему безумно нравится дверь. Ведь она вносит в атмосферу спальни толику теплоты. На нее хочется смотреть и смотреть… Но Громов молчал, и я вынуждена была ограничиться одним словом:
– Хорошо.
Кажется, на сегодня я могу быть свободна. Потоптавшись еще немного на пороге и наткнувшись на очередной ледяной взгляд серых глаз, я со спокойной совестью покинула спальню и спустилась вниз.
– Ну что? – такими словами встретил меня взволнованный Григорий Сергеевич.
– Я в команде, – с улыбкой сообщила ему я.
Это услышали и все остальные. И посыпались поздравления с обнимашками. С некоторым недоумением обнаружила, что притиснуть