Начиная с четырнадцати или пятнадцати лет и вплоть до окончания университета каждый день в семь утра я приходила в больницу, чтобы подготовить кабинет для Марии, которую уговорила обучить меня иглоукалыванию. Каждый раз нам предстоял долгий и утомительный рабочий день: мы принимали одного за другим пациентов всех возрастов, страдающих от всевозможных недугов, которым не терпелось избавиться от них с помощью иглоукалывания. Мария радушно их встречала и относилась к каждому с одинаковым вниманием и заботой.

Жизнь этой удивительной женщины, чья юность прошла как в сказке, однажды внезапно превратилась в сущий кошмар, пережить который она смогла, лишь полностью посвятив себя служению ближним.

После Второй мировой войны, во время которой Мария, как она рассказывает, сражалась в советском танке бок о бок со своими тремя братьями, она поступила в Ленинградский санитарно-гигиенический медицинский институт (так тогда назывался мединститут в Ленинграде, втором по важности городе в России после Москвы; с тех пор название города несколько раз менялось, и в 1991 году ему вернули его историческое имя – Санкт-Петербург). На этот период пришелся расцвет дружбы между СССР и Китаем, и молодые китайские студенты тысячами приезжали учиться в российские университеты. Мария познакомилась с одним из них – он изучал сельское хозяйство в соседнем институте, – и вскоре они полюбили друг друга. После того как оба закончили учебу, они поженились, и Мария отправилась следом за мужем в его родную деревушку в центральном Китае, где-то между Шанхаем и Пекином.

Семья мужа радушно приняла Марию, открыв для нее новый уклад жизни, совершенно непохожий на тот, с которым она была знакома. В соответствии с древней традицией несколько поколений одной семьи жили вместе под одной крышей. Родители, бабушки и дедушки ее мужа, а также сами молодожены с одинаковым нетерпением ожидали прибавления в семействе – рождения ребенка Марии.

Будучи последними наследниками древней и чрезвычайно уважаемой школы классического иглоукалывания, отец и дедушка мужа Марии – они представляли восемьдесят третье и восемьдесят второе поколение одного древнего рода соответственно – являлись специалистами, которые славились на всю страну. Решив отправиться изучать сельское хозяйство в Россию, ее муж стал первым человеком в их династии, который отошел от этой древнейшей традиции.

Первый этаж просторного дома, где жила эта семья, был преобразован в подобие больницы – там принимали и лечили пациентов, которые приезжали сюда со всех уголков Китая, из больших и маленьких городов. Ритм жизни в доме был весь подчинен расписанию приема больных: первые пациенты прибывали на рассвете, а последние уходили поздней ночью.

Только что закончив знаменитый ленинградский институт, славившийся своей фундаментальной подготовкой в медицине и фармакологии, Мария с изумлением наблюдала за сеансами иглоукалывания – она всегда считала такой вид терапии лишь «данью традиции», чем-то совершенно пустым и неэффективным и не питала к подобным манипуляциям ни малейшего интереса. И даже притом что она относилась к своей новой семье с должным почтением и уважением, в иглоукалывание она не верила: у Марии на этот счет было свое мнение. Однако она была весьма любознательна и к тому же не могла из чистого упрямства отрицать того, что видела собственными глазами.

Пациенты, еще утром скрюченные от сильнейшей боли, затрудняющей малейшее движение, в тот же вечер после иглоукалывания уходили домой самостоятельно – бодрым шагом и даже улыбаясь.

Один мужчина, буквально согнутый пополам от невыносимой боли в пояснице и с трудом добравшийся до их клиники, покидал их дом сияющий, с гордо поднятой головой. Другой, чье лицо с утра было перекошено от боли в животе, выходил после сеанса спокойным и избавленным от нее. Детей, которых приносили с сильнейшим жаром, уже час спустя можно было увидеть беззаботно играющими в саду. Заинтригованная столь успешными результатами, наблюдая их изо дня в день, Мария попросила своего свекра научить ее его искусству. Жизнь в доме мужа протекала безмятежно. Мария училась иглоукалыванию, у нее тем временем родился сын. Казалось, ничто не могло помешать ее счастью.

В 1966 году Мао Цзэдун, желая усилить свою власть и исключить потенциальных соперников в Коммунистической партии Китая, начал знаменитую культурную революцию. Полагаясь на молодежь, которая должна была быть воспитана на идеях, проповедуемых в его «Маленькой красной книжице», он рассчитывал искоренить по всей стране прежние моральные ценности, древние традиции и даже уничтожить религиозные памятники. Дореволюционные политические деятели, интеллигенция, учителя и профессора, инженеры и деятели искусства подвергались систематическим гонениям, запирались в тюрьмы. Вся китайская родня Марии, включая ее мужа и ребенка, оказалась затянута в водоворот этих событий. Лишь Марии удалось спастись, потому что она сохранила свой российский паспорт.

Вернувшись в Ленинград, Мария, несмотря на страшное моральное потрясение, нашла в себе силы и принялась искать работу. Бывшие коллеги из мединститута помогли ей устроиться в городскую больницу. Она знала, что по окончании рабочего дня никто не будет ждать ее дома – ни муж, ни маленький сын. Она решила полностью посвятить себя заботе о своих пациентах.

В подвале гигантской шестнадцатиэтажной больницы при мединституте, в котором когда-то училась, Марии удалось заполучить себе небольшой кабинет, где она начала проводить сеансы иглоукалывания. Из мебели там только и было, что две медицинские кушетки да небольшой стол, который вскоре оказался завален стопками медкарт. Поначалу руководство других отделений больницы (хирургия,