– Почему? Чем я похож?
– Тоже никого не спрашивала. Захотела – сделала. Неразумной была в иных моментах, но со своим характером.
– Да ладно, дед, не расстраивайся, – Никите стало жаль старика, понуро смотрящего в спину водителю. – Я буду приезжать проведывать. Честно.
– Угу, будешь. В столице соблазнов много, не отпустит тебя Петербург, – со знанием дела пробурчал Назаров.
Они доехали до поместья, расплатились с водителем кабриолета. Никита своим глазам не поверил. Ворота были распахнуты настежь, на территории усадьбы рычал и пускал вонючие клубы дыма небольшой экскаватор, роя котлован в нескольких метрах от входа. Тут же стоял самосвал, в чей кузов ковш сбрасывал землю. Зияющая яма, следы гусениц на пожелтевшем травяном ковре, суетящиеся рабочие, сколачивающие из толстых досок какую-то конструкцию – все это создавало нереальную сутолоку в патриархальной тиши поместья.
Увидев хозяев дома, к ним поспешил кругленький, похожий на колобок мужчина в синем комбинезоне и в каске. В руке он держал рулетку и на ходу засовывал карандаш за ухо.
– День добрый! – постарался он перекричать рев экскаватора. – Кто из вас господин Назаров? Я Стаценко, прораб.
– Говори! – разрешил патриарх, опираясь на трость. Все-таки заказ на строительные работы делал он, и смету согласовывал тоже.
– Значит, сегодня мы сколотим опалубку и зальем фундамент. Но основные работы начнем через два дня. Кирпич подвезут завтра. Делаем помещение три на четыре, все верно?
– Да, правильно. План у тебя?
– Вот он. Все верно?
Прораб вытащил из кармашка свернутую в гармошку бумагу и развернул ее. Патриарх вместе с ним склонились над планом и пару минут что-то уточняли. Никита не стал дожидаться деда и пошел домой собирать вещи. В коридоре ему встретилась Алена и заулыбалась.
– Привет, красавица! Как самочувствие? – спросил Никита, быстро окидывая взглядом ее ауру. А ведь действительно лучше стало. Коричневая клякса стала меньше, но самое главное – ее щупальца словно обрезало, и теперь в районе левой груди пульсировала ярко-зеленое пятно. Это хорошо.
– Я сегодня крепко спала! – заявила девушка. – Обычно раза три просыпаюсь за ночь. Трудно дышать становится, паника накрывает. Спасибо вам, Никита Анатольевич!
– Пустяки! – махнул рукой Никита, не обращая внимания на официальное обращение. Если считает, что так и нужно – пусть. Обычная человеческая благодарность.
День прощания выдался настоящим осенним, пасмурным и слезливым. Порывистый ветер рвал остатки листвы на деревьях, нависающие над головами серые тучи казались какими-то грязными и неухоженными, словно их извозили на пыльном небесном чердаке. Редкие капли дождя срывались вниз, грозясь пролиться полноценным ливнем. Молодого хозяина вышли провожать все жители усадьбы, кутаясь в плащи и куртки. Никита крепко обнял деда, потом пришла очередь старого Сашки, тетки Лизы и Марии, которые расцеловали его, а потом пришла очередь Аленки. Нисколько не смущаясь старшего Назарова, которому только и осталось крякнуть от удивления и досады, обняла Никиту и громко выпалила:
– Мама просила поцеловать тебя за помощь! Она очень и очень благодарит тебя!
И приникла к его губам своими, полными и сочными. Женщины встревоженно засмеялись, а патриарх даже покраснел от недопонимания. Его намеки девушка поняла неправильно – на всеобщее обозрение выставлять чувства он ее не настраивал.
– Что это такое, Аленка? – рыкнул он.
– Дед, не ругай девушку, – попросил Никита. – Она потом тебе расскажет, в чем дело. Все, я поехал! Такси ждет! Приеду в Петербург, устроюсь – сразу напишу!
Он закинул сумку в машину, сел сам, помахав на прощанье рукой, и с теплотой мысленно попрощался с домом. Усадьба его приняла – Никита чувствовал мощную энергетику места, его теплоту и спокойное умиротворение.
Глава третья
Таксист попался лихой. Он довез Никиту до городского вокзала за полчаса и пожелал счастливой дороги. Уехал довольный чаевыми. Билет, заказанный заранее, пришлось получать в резервной кассе, которая как раз функционировала для таких случаев. Путешествовать придется через Москву, но в купейном вагоне, со всеми удобствами. Душ, телевидение, кондиционер, два спальных места. Кормежка, чай по заказу.
До прибытия и посадки оставалось около получаса, и Никита с любопытством стал прохаживаться по вокзальному помещению. Видимо, недавно здесь прошел ремонт, так как по разным темным углам и возле дверей в различные подсобки стояли ведра с известью, какие-то бочки, метлы, швабры. Центральный зал уже был залит ярким электрическим светом, отражаясь от белизны гипсовой лепнины, кафеля, хромированных барьеров. Большое электронное табло показывало всю информацию по движению поездов.
Уже испытывая нетерпение, он с трудом дождался, когда объявят посадку, и тут же с шумной толпой людей поспешил на перрон. На выходе зацепился плечом с неказистым пожилым мужичком в коротком дождевом плаще и с дурацкой фетровой шляпой на голове. Блеснув стеклами очков, мужичок ничего не сказал, только виновато улыбнулся на извинение Никиты, цепко схватившись за ручку плоского кейса.
Усатый проводник в форменной одежде, по которой скатывались капельки дождя – он все-таки пошел, лениво поливая крыши вагонов, перрон, людей, – шустро проверил посадочные талоны. А мужчина с кейсом, оказывается, ехал вместе с Никитой в одном вагоне. Только у Никиты было третье купе, а у мужичка – седьмое. И Никита наконец-то обосновался на своем месте. Ему повезло. Как только поезд тронулся, в купе так никто и не зашел. Можно спокойно ехать одному.
Закинул сумку с вещами на багажную полку, а пакет со снедью, которую ему насобирали женщины, аккуратно поставил на столик. Пусть стоит. Есть пока не хочется. Вышел в коридор и стал смотреть в окно, за которым нахохлившаяся природа отдавала последние краски осени, облезая под проливным дождем. Мимо прошел усатый проводник, вдруг остановился и обратился к парню:
– Сударь, не желаете ли чаю? Если хотите, в купе есть панель заказов. Просто наберите согласно ассортименту, и бегать никуда не надо.
– Спасибо, – удивился Никита, почему-то не обративший внимания на такую приятную мелочь. – Учту.
Суета в вагоне