– Тогда ответьте, – голос сестры Мэриголд звучал нарочито спокойно, – с какой стати вы работаете на сэра Джона Филиппса? Может, он тоже купил себе титул на кровавые деньги?
– Пока существует эта прогнившая система, приходится в ней жить, – усмехнулась Бэнкс. – Но так будет не вечно. И когда настанет время, я первая заявлю о себе. О’Каллагану придется уйти, а вместе с ним всем кровососам из буржуазной партии. Людям стало бы намного лучше, если бы он исчез прямо сейчас. Вот так-то, старшая сестра.
– Было бы еще лучше, если бы исчезли вы. Будь у меня свободная хирургическая сестра, я бы обошлась без вас. Стыдитесь! Говорить подобное о больном! О чем вы только думаете?
– Кровь кипит – ничего не могу с собой поделать.
– Уж слишком много в ваших речах крови!
Всем своим видом показывая, что хоть и вынуждена умолкнуть, но отнюдь не побеждена, сестра Бэнкс взялась за столик со шприцами для инъекций и покатила в операционную.
– Говорю вам, сестра Харден, – сказала Мэриголд, глядя ей вслед, – мне стыдно за эту женщину. Какая мстительность! Ей здесь не место! Еще, чего доброго… – Старшая сестра замолчала, не в состоянии произнести вслух то, что пришло ей в голову.
– Нет, – возразила Джейн. – Скорее уж я могла бы ему как-нибудь навредить, чем она.
– Совершенно исключено, – смягчаясь, заявила старшая сестра. – Вы, Харден, лучшая ассистентка в операционной. Это весомый комплимент, моя дорогая, поскольку я человек очень придирчивый. У нас все готово? А вот и врачи.
Джейн сложила руки за спиной и застыла по стойке «смирно». Сестра Мэриголд излучала спокойствие знающего свое дело человека. Сестра Бэнкс на мгновение мелькнула на пороге и снова скрылась в операционной.
Сэр Джон Филиппс вошел в сопровождении Томса, своего ассистента, и анестезиолога. Томс был полным, краснолицым, не в меру оживленным человеком. Доктор Робертс, наоборот, худощавым, с льняными волосами и пренебрежительными манерами. Он снял очки и протер стекла.
– Все готово, старшая сестра? – спросил хирург.
– Да, сэр Джон.
– Доктор Робертс займется анестезией. Доктор Грей занят. Нам повезло, Робертс, что мы получили вас так быстро.
– Рад помочь, – ответил тот. – В последнее время я часто выполнял работу Грея. Для меня большая честь и полезный опыт работать под вашим руководством, сэр Джон.
Он говорил с подчеркнутой официальностью, словно продумывал каждую фразу и только затем выкладывал собеседнику.
– Прежде чем начать, мне хотелось бы взглянуть на наркозную палату.
– Разумеется.
Вновь появилась кипящая злобой Бэнкс.
– Сестра Бэнкс, – приказала ей Мэриголд, – отправляйтесь с доктором Робертсом в наркозную палату.
Робертс взглянул, прищурившись, на Бэнкс и по-следовал за ней.
Сэр Джон вошел в операционную и приблизился к небольшому, выкрашенному белой эмалью столу, на котором лежали разнообразные средства для гиподермальных инъекций. Три шприца находились в лотке со стерильной жидкостью. Два из них были такого размера, к которому привыкли не посвященные в хирургию люди. Третий же был настолько велик, что могло показаться, будто им пользуются в ветеринарии, а отнюдь не для человеческих нужд. Маленькие содержали по двадцать пять минимов, большой – раз в шесть больше. Ампула, бутыль, небольшая колба, мензурка – эти предметы тоже находились на столе. Бутыль была помечена: «0,25-процентный раствор гиосцина. Пять минимов содержат одну тысячную грана». На ампуле стояла надпись: «Антитоксин газовой гангрены (концентрированный)». В колбочке содержалась стерильная вода.
Филиппс достал из кармана маленькую коробочку и вынул из нее крошечную пробирку с надписью «Гиосцин 1/100 гр.». Наклейка полностью скрывала то, что находилось в пробирке. Хирург откупорил пробку, тщательно исследовал внутренность, положил и взял из коробочки другую с такой же надписью. Пальцы действовали неуверенно, словно мысли врача витали где-то далеко. Наконец он наполнил маленький шприц стерильной жидкостью, вылил в мензурку, добавил туда же гиосцин и, размешав иглой, набрал раствор.
В операционную вошел Томс.
– Пора мыться, сэр. – Он взглянул на стол. – Э, да вы собираетесь его здорово попотчевать. Сразу две пробирки!
– Одна оказалась пустой. – Филиппс убрал их со стола и вернул в коробочку.
Томс посмотрел на шприц.
– Вы набрали много воды, сэр, – заметил он.
– Да.
Хирург взял шприц и направился в наркозную палату, а Томс с выражением отрешенности, которое люди напускают на себя, если хотят притвориться, будто не замечают пренебрежительного к себе отношения, застыл, глядя на стол. Через несколько минут он присоединился к остальным в предоперационной. Филиппс уже вышел туда из наркозной палаты.
Сестры Харден и Мэриголд помогли хирургам перевоплотиться в образчики стерилизованных механизмов. Вскоре помещение представляло собой строгое сочетание белого, стального и резиново-коричневого. Есть нечто отталкивающее и одновременно прекрасное в абсолютно белом. Отрицание цвета, выражение холодного равнодушия, символ смерти. В белом меньше чувственной радости, чем в любом другом цвете, и больше напоминания о вечном упокоении. Хирург в белом одеянии, прячущий теплоту рук под холодной блестящей резиной и жизненную энергию волос под белой шапочкой, скорее типаж в современной скульптуре, нежели человеческое существо. Для непосвященного он некто вроде перенесенного на небеса праведника, жрец в священных одеждах, пугающая и завораживающая фигура.
– Видели новое представление в «Палладиуме»? – спросил Томс. – Черт, порвал перчатки. Сестра, дайте другие.
– Нет, – ответил Джон Филиппс.
– Одноактная пьеса. Дело происходит в помещении перед операционной. Известному хирургу предстоит оперировать человека, который разрушил его жизнь и соблазнил жену. Вопрос: погрузит ли он скальпель в больного? Вот такая страшилка. По-моему, чушь.
Филиппс медленно повернулся и пристально по-смотрел на него. Джейн сдавленно вскрикнула.
– В чем дело, Джейн? – спросил Томс. – Вы ее видели? Слушайте, я дождусь перчаток?
– Не видела, сэр, – пробормотала медсестра.
– Играют неплохо, хотя по поводу наших профессиональных дел их следовало бы просветить. А вот ситуация исключительно надуманная. Что ж, надо приниматься за дело… – Не переставая болтать, он пошел в операционную и через минуту-другую позвал туда старшую сестру.
– Джейн! – Хирург посмотрел на девушку.
– Что?
– Это очень… очень сомнительное дело.
– Возможно, возмездие, – отозвалась сестра Харден.
– Что вы хотите сказать?
– О, ничего, – грустно произнесла она. – Похоже на греческую трагедию «Судьба отдает в наши руки врага». Хотя мистер Томс решил бы, что ситуация надуманна.
Филиппс медленно мыл руки в тазике со стерильной водой.
– Я ничего не знал о его болезни. Простая случайность, что я оказался здесь в этот час. Только-только вернулся из больницы Святого Иуды. Пытался отвертеться от операции, но его жена настояла. Она понятия не имеет, что мы поссорились.
– Тем более вряд ли ей известно, почему вы поссорились.
– Я все бы отдал, чтобы меня тут