После визита в Мунрок кригарийский кошель потяжелел настолько, что в придачу к нему пришлось покупать второй. Поэтому ван Бьер и не скучал в ожидании братьев. Равно как и я, продолжающий служить его провожатым по столице.

Остальные монахи явились в Тандерстад все вместе, встретившись где-то за пределами города. Хемрик Мартей, Вальдо ди Пакас, Могар Гегир и Торн Цейтван, носившие прозвища Свистопляс, Два Ребра, Верблюжья Колючка и Клац-Клац, остановились на постоялом дворе «Конец всех дорог». Разбогатевший Баррелий снял им комнату на четверых в тот же день, как был озолочен Вальтаром Третьим. А потом отправился в оружейную мастерскую «Сабельный звон», где оставил ее хозяину Гердину Маклагеру ключ от арендованной комнаты и инструкции.

Маклагер был доверенным лицом кригарийцев, которого они оповещали о своем местонахождении. И когда кто-нибудь из монахов прибывал в столицу, он всегда мог справиться о судьбе остальных и выяснить, где их можно отыскать. От Гердина пригнавший обоз с золотом Баррелий узнал последние новости о братьях. И у него же, вероятно, это выведали «востроносые». Хотя сам Маклагер божился ван Бьеру, что он тут ни при чем, и что дворцовые ищейки разнюхали о кригарийцах сами.

Монахи объявились спустя два дня после того, как им сняли жилье. Едва они нагрянули в «Сабельный звон», и тамошний подмастерье отыскал нас с ван Бьером, благо мы ошивались в ближайшем кабаке. Увы, но меня на первую встречу кригарийцев не пригласили, чему я был страшно огорчен. Баррелий велел мне идти в бордель и ждать его там. А сам отправился с братьями в «Конец всех дорог» отмечать свидание.

Впрочем, на следующий день мой друг явился в «Сады Экларии», едва я приступил к чистке своего «легиона» ночных горшков.

– Завтра, обещаю, – ответил ван Бьер на мой вопрос, когда же я увижусь с другими кригарийцами. – Сегодня братья отсыпаются с дороги, а вчера вечером мы вдобавок недурно покутили. Так недурно, что у меня даже нет сил заглянуть к Моржихе. Поэтому вот что сделаем: айда к Фельге в «Охрипшую ворону». Я там похмелюсь, а ты поскрипишь пером и заработаешь себе пяток цанов на сладости. Как тебе идея?

Я показал ему большой палец, поскольку был готов на все, лишь бы убраться из постылого борделя.

Бывало, что слова Баррелия расходились с делом, но не тогда, когда ему хотелось выпить. Вот только спокойного опохмела у него в тот вечер не получилось. Едва он собрался осушить третью кружку пива, как вдруг к нему подскочил я и огорошил известием, что один негодяй пытается его отравить…

…Обыскав мертвеца, ван Бьер не нашел ничего, что пролило бы свет на человека с ядом или его нанимателя. Единственной обнаруженной монахом уликой было отсутствие у убийцы языка. Это выдавало в нем гариба – служившего Вездесущим, нашего земляка-оринлендера. Маленький арбалет таковой уликой не являлся, хоть и был типично шпионским оружием. Просто купить его в столице не составляло большой проблемы, даже несмотря на дороговизну. А тот, кто мог позволить себе купить яд, вряд ли принадлежал к числу бедных.

– Возьми – авось пригодится, – велел кригариец, протягивая мне арбалет и колчанчик со стрелами. – Только не взводи без приказа. У этих игрушек слабенький спуск. Не хватало еще, чтобы ты продырявил мне спину или что-нибудь помягче.

С арбалетом я ощутил себя немного увереннее. Чего нельзя сказать о Баррелии. Но он хмурился не потому, что я был для него неважным соратником, даром что вооруженным. Просто даже мне, глупцу, было ясно: назревали крупные неприятности. И кригариец, привыкший смотреть врагам в лицо на поле брани, пока и близко не представлял, кто и откуда нанесет ему следующий удар.

До «Конца всех дорог» мы добрались быстрым шагом. Вернее, это Баррелий шагал, а мне приходилось за ним бежать. Еще на подходе к постоялому двору стало очевидно, что жизнь в нем идет своим чередом и никакой заварухи там не было. А без нее не обошлось бы, нагрянь враг в гости сразу к четырем кригарийцам.

Но ван Бьера это не успокоило даже несмотря на то, что в их окне брезжил свет. Зажженные светильники показывали, что монахи выспались, но не отправились похмеляться, а почему-то отсиживались в комнате.

Вряд ли нас поджидала засада. Те, кто хотел отравить Баррелия, наверняка еще не знали, что их гариб провалил задание. И все же монах не стал заходить в трактир, а сразу направился в двухэтажную гостиницу, куда можно было попасть только со двора.

Двери всех комнат на втором этаже гостиницы выходили на дощатую галерею, чья лестница спускалась прямо к конюшне. Этим путем мы с ван Бьером и добрались до цели.

На стук никто не открыл. В комнате стояла гробовая тишина. Оттуда не доносились ни голоса, ни шаги, ни скрип половиц. Баррелий толкнул дверь – она была