Все следующие выходные мы отходили от произошедшего.

Дед нам рассказал, кто такая Юстиция, и что она делает, и на что способна.

Кратко: если бы она посчитала, что я заслуживаю смерти — она бы меня убила. Ребёнка. Она на это способна. Она считает себя судьёй всего, что касается Небес, и её слово там действительно закон.

И не знаю, изначально ли Юстиция не хотела меня наказывать или мой праведный гнев её переубедил, но за два дня никакой кары не последовало. Ну разве что Вендиго перепугался, ибо демон, и волчата на забор написали.

— И вообще, Миша прав! — мама встала в позу, — Что она вообще о себе возомнила? Миша всё правильно сделал!

— Вот-вот! — закивал я.

— Ну и тогда как нам выманивать Безымянного? Мы-то, в принципе, уже готовы, — спросила бабушка, — Вряд ли Юстиция обрадуется, что снова начали пропадать демоны. Она, судя по всему, это умеет отслеживать.

Мы нахмурились. Да, загвоздочка.

Все ждали пока Баал придёт в форму. А он обещал через пару дней уже вернуться, так что, в целом, мы уже готовы выманивать Безымянного.

Ну, были. Теперь за нами бдит Юстиция, и ей не нравятся мои манипуляции с ядрами.

Но хорошо, что у нас есть хитрый маленький гоблин с голубыми глазками.

— Ба, ну ты чё, — постучала мама пальчиком по лбу, — Юстиции не нравится, когда судьбу меняют и от ада освобождают. А Безымянный, судя по письму, тригерится только на выдирание ядра. Не обязательно же Мише сами души жрать, ну. Главное выдрать!

Мы переглянулись и удивлённо закивали. Ну так-то да. Блин, умно подметила!

Вообще, что-то я мало уделяю маме похвалы. Начнём с того, что она, молодая девушка, счастливая мать и жена, которая без ума от своего ребёночка — на полтора года его теряет. То что она в клиническую депрессию не впала, и быстро восстановилась после моего возвращения — уже знак, что Анна то не так проста!

Ну а сейчас она и вовсе: вернулась на работу, получает неплохие деньги, похорошела, ещё и со мной, опездалом, возится постоянно, и вот такие вот умные штуки стабильно выдаёт.

Я говорю, отец маму не просто за глазки полюбил! Она как кошка — вроде и ничего не делает, но постоянно ей любуешься, радуешься, а если уйдёт — грустить будешь, печаль, тоска. Как полноценная часть сердечка.

Люблю мамулю. И всех люблю. Кроме Вивьен и Кати. И рыночных отношений — хочу, чтобы бесплатное всё было.

— Да уж, у всех дети как дети, а у нас… — начал батя.

— А у нас самый лучший! — мама чмокнула меня в макушку, — Ещё бы в ад не попадал, было бы неплохо.

— Больше так не буду… — пробурчал я.

На том и порешили. Юстиция, вроде, убивать меня не собирается, а план с Безымянным всё ещё в силе. Значит ждём Баала и спрашиваем незнакомца за кривой письменный базар. Уж не должен же Безымянный быть сильнее Ведьмы Апокалипсиса, Баала и бати, убийцы Апостола?

Эх, вот бы разобраться ещё и с ним… вообще бы спокойно зажил. Надоели приключения! Дайте спокойно качаться и мутить темки! Тем более у меня в зале уже пошли успехи!

Наступил следующий день, прошла школа, и мы все в зале.

— Миша, а ты сколько подтягиваешься? — спрашивает Максим, прыгая на турник.

— Ну… разочек смогу нормально.

— А я три могу, смотри! — он начинает резво подтягиваться.

— Да ты офигел, дебилка! Ыа-а! — я прыгаю, хватаю его за шорты и резко их стягиваю, оставляя в трусах.

— Уа-а-а! — запищал он, дёргаясь на турнике.

Да как так? Что за физически одарённая обезьяна, как он это делает⁈ Я тут и шею качаю, и трицепсы, и выносливость. Я так гордился своим первым подтягиванием! Я думал ну всё, спортсмен, культурист, аполлон. Но будучи мартышкой, я не подозревал, что дружу с шимпанзе!

— Кайзер, что за бред ты делаешь⁈ — крикнул тренер, — А ну на спарринг! Морозов, вставай с ним!

Я медленно поворачиваюсь.

Опа.

Опа-опа.

Морозов?..

А ведь знаете… нас с Лёней ещё не ставили вместе. Говорили, мол, слишком высокий разрыв в навыках. Пропасть! Он недосягаем! Якобы мне и Максима хватало.

— Эт, Миш… — натягивал Лёня перчатки, — Мы же без обид, да?

— Надевай шлем, Лёня. Надевай, — улыбнулся я.

— Ох…

Я затягиваю перчатки и отхожу к своей стороне октагона. Морозов к своей. Я выдыхаю.

Не сказать, что я всё ещё хочу мести. Проведя месяц вместе, я понимаю почему Морозов был таким, и кто он на самом деле. Конечно, мы ещё не лучшие друзья, но в компашку он вписывается хорошо.

Нет. Но сейчас — реальная проверка, чего я достиг.

— Лёгкий спарринг! Начинать! — кричит Колобаш.

Мы быстро сближаемся. Сейчас у Лёни нет того гнева, как в прошлый раз, свою месть он получил, поэтому действительно работает на технику.

Ну что-ж… я тоже!

Блокирую. Отступаю. Бью в блок. Прошла минута, и никто из нас чётко не попал.

Только вот сейчас я замечаю куда больше. Вижу куда лучше, реагирую куда быстрее!

Раньше я и не подозревал, что мои руки длиннее Лёниных и не пользовался этим преимуществом. Не замечал, что за секунду до лоукика он бросает взгляд вниз. Не понимал, как смотреть через перчатки. Но месяц тренировок… месяц спаррингов… месяц симуляций…

Я вижу тебя, Морозов.

Нужно терпение. Нужно выжидать идеальный момент… как например… сейчас!

Вижу, как Лёня бросает взгляд вниз, подставляю ногу под удар, и пользуюсь вражеским успехом!

— Тс-с! — резко выдыхаю через рот.

Бах! Пробиваю апперкот сквозь его прореху в защите.

Удар прилетает чётко в нос, отчего Морозов распахивает глаза и безвольно валится на жопу.

— Стоп! — кричит Колобаш.

Выдыхаю. Опускаю руки. Лёня, выпучив глаза, сидит на жопе со всё ещё поднятым блоком и не понимает, что происходит, а тренировка вокруг останавливается, потому что все повернулись на произошедшее.

Секундная тишина. Остановка спарринга.

— Чёткий удар, Кайзер, — слышу голос тренера в спортивках, — Зайди в кабинет после тренировки, — он отпивает кофе и оглядывает остальных, — Чё встали⁈ А