Хочу ли я уйти из этого дома?

Хочу.

Хочу ли я уйти от этих людей, от постоянных придирок и ругани?

Хочу.

Хочу ли я уйти из жизни?

В ответ орут наушники:

…Придёт вода…

Придёт вода…

Чего б не жить?

Ломать башку на бегу, слетать на крылышках из бинтов…

Лепить из снега дружков и продавать по рублю…

Дала себе короткий срок на «подумать», потому что не могу больше волочить это существование. Не могу смотреться в зеркало и видеть бледную моль, от которой хочется отвести взгляд. Не могу сидеть на уроках с тупым видом и чётко осознавать, что я не понимаю то, с чем даже самые отбитые двоечники справляются.

Мысли бредут куда-то не туда. Вспоминаются те жуткие слухи о Викторе. Его считают психом. Даже сам он, хоть и в шутку, признаётся в этом. Может быть, именно фокусник и убьёт меня. И тогда все поймут, что Таню можно было спасти, но никто этого не сделал.

Засыпаю со слезами на глазах. Ничего я не могу. Пустышка.

Придёт вода…

Придёт вода…

Придёт вода…

Я буду спать!1

* * *

– Волкова?

– Я здесь, – тихо отзываюсь я.

Класс английского встречает меня холодом. Кажется, в школе ещё не подключили отопление, и мне приходится кутаться в бесформенном сером свитере. Клонит в сон. Я пытаюсь сконцентрироваться на теме урока, и даже что-то понимаю, но до нужного уровня всё равно не дотягиваю.

Анна Яковлевна высматривает меня среди обитателей последних парт.

– Тебе две работы переписать надо, – безразлично говорит она. – Посмотрим, как эту напишешь.

Вот, ещё одна проверочная. Я принимаюсь судорожно перелистывать учебник, пытаясь уложить в голове хоть что-нибудь. Буквы плывут перед глазами.

Впрочем, я должна ещё сказать «спасибо». Учителя стараются быть снисходительнее ко мне – всё-таки, знают, что случилось. Однажды даже попросили маму отвести меня к психологу, правда у специалиста я так и не побывала. Не напрашивалась. Хотела посмотреть, вспомнят ли родители об этом, когда вернутся с собрания. Не вспомнили.

Меня пытаются тянуть, а я всё скатываюсь, скатываюсь…

Всё равно умру. Уже решила.

И работу пишу кое-как. Вначале ещё пытаюсь, читаю задания, копаюсь в голове. А потом забиваю. Пусть маму вызовут в школу. Пусть скажут, что мне хреново. Пусть донесут, что Тане Волковой нужна помощь.

Под конец учебного дня я уже не соображаю, где нахожусь. Меня тянет сбежать в театр, на репетицию. Хочется сидеть в маленькой гримёрке и просто слушать странные истории фокусника. Что бы он не рассказывал – я буду рада.

Наконец, наступает время. Я могла бы остаться после уроков и переписать хоть одну работу, но я даже не пытаюсь. Меня достал этот реальный серый мир, где я никому не нужна. Мне нужно в сказку. Мне нужно к фокуснику.

И снова я совсем не захожу домой. Не хочу возвращаться туда, чтобы не встречаться с этой каргой. На улице льёт дождь, а я бегу.

Я в театре. Дома.

Охранник сегодня новенький. Ещё не знает меня, спрашивает, кто такая. Отвечаю честно – ассистентка фокусника. И этот вздрагивает. Видимо, наслушался уже театральных разговоров.

Поднимаюсь по лестнице и чувствую, как меня окутывает приятная тёплая темнота. Поскрипывает пол, гудит аппаратура, мельтешат туда-сюда техники и артисты, а я пробираюсь к гримёрке и радуюсь ещё больше.

Снова вижу Виктора.

Он одной только улыбкой заставляет меня улыбнуться в ответ.

Я уже горю от предвкушения. Первая репетиция дорогого стоит. Я вспоминаю похожий момент в студии, но даже тогда я так не волновалась. Тогда я играла, по большей части, в эпизодах. А тут – главная женская роль.

– Для начала уясним, что нужно зрителю, – серьёзно начинает фокусник, перекладывая реквизит в ящик. – Думаю, гадать не нужно, что зрителю нужно чудо. Но чудо бывает разное, верно?

Я киваю в ответ.

– Самым большим успехом пользуются иллюзии, которые опасны и красиво выглядят. Это самые востребованные трюки. Конечно, начальство накладывает на нас некоторые ограничения, но и того, что мы делаем, вполне достаточно, верно?

Снова кивок. Пока теория мне не совсем понятна, но я стараюсь всё запоминать. Наверно, будь у меня под рукой тетрадь, я бы принялась записывать каждое слово фокусника, как студентка на лекции.

– Большинство трюков я выполняю сам – тебе нужно только вовремя отвлекать внимание зрителей. Но пару фокусов будут за тобой.

Меня переполняет волнение. А если я облажаюсь прямо на сцене? Если вдруг что-нибудь сломаю или грохнусь прямо у зрителей на глазах?

– Будем стрелять в тебя, – усмехается Виктор, показав мне старинный револьвер, лежащий на бархатной подложке. – Ещё будут голуби, бабочки – ну это ты и сама понимаешь.

– А можно вопрос?

– Вопросы – это замечательно.

– Ну, не в тему, наверно, вопрос… Почему вы взяли именно меня?

– То есть?

– Ну… многие, наверно, хотят быть ассистентками. А вы берёте… ну… просто школьницу…

– Ты ещё и в студию ходила. Пять лет, если не ошибаюсь.

– Да, ходила. Но я ведь ни одного фокуса не знаю…

– Заметь – пока не знаешь. Всему, что нужно, я тебя научу. Мне нужен был определённый типаж – невысокая, худая, тёмные волосы. Ты подходишь.

Вроде и получила ответ на свой вопрос, и не услышала ничего. Если честно, то я ожидала услышать что-то другое. Звучит по-идиотски, но я хотела, как в фильмах. Как это бывает в кино? Обычная никому ненужная девушка попадает к кому-то очень важному, и он разглядывает в ней что-то особенное. А здесь – просто внешность. Сухие параметры. Мне не стоило и говорить что-то не собеседовании. Всё равно бы взяли.

Как личность, я никому не нужна. Ни семье, ни всем остальным. Внешность у меня самая заурядная и даже отталкивающая. Привлекает только странноватых фокусников, которым нужны куклы для выступлений. Вот и всё. Наверно, ещё и поэтому Таня Волкова хочет умереть.

Я стараюсь не показывать, о чём думаю. Виктору не нужно знать, что его ассистентка едва волочит своё жалкое существование. Разозлится ещё. Если, конечно, умеет злиться.

А он, кстати уже успел собрать весь необходимый реквизит в два деревянных ящика.

– Ты бери этот ящик, он полегче, – просит фокусник. – Иди на сцену.

Иди на сцену. Сколько же стоят эти слова! Я хватаю увесистый ящик и почти выбегаю в коридор. Мне уже не терпится почувствовать себя настоящей ассистенткой. Перебить идиотские мысли.

Картонный зал пуст. Я осторожно нахожу выключатель и поддеваю несколько рычажков – над сценой загорается два прожектора.

Ставлю ящик на пол. Жду.

– Начнём с огонька, – слышится голос Виктора, остановившегося в закулисном закутке. Щёлкает выключатель – свет становится совсем блёклым. – У тебя в ящике бутылка с горючей жидкостью и охотничьи спички. Доставай.

Виктор выходит, когда уже всё готово. С собой он приносит стул, который ставит тут же, на сцене.

– Сейчас ты меня подожжёшь, – спокойно бросает фокусник, садясь на стул. – Горящий человек – это и красиво, и опасно. Подходи сюда.

Я