– Я… приму к сведению, – сухо говорю я. – Спасибо.
– Заходи, если что! – кричит мне вслед Эдик. – Наша гримёрка соседняя с вашей!
Жуткие мысли не покидают меня, даже когда здание театра остаётся за спиной. Стрёмно всё это. Поехавшая ассистентка, пропавший клавишник…
А может – это просто шутка? Вид у Эдика слишком несерьёзный.
Наверно, решил, что я просто наивная дура, над которой можно посмеяться. Ничего, многие так же думают. Видок у меня такой – ни то ни сё. Девочка, за которую никто не заступится, если что.
И всё-таки, мне хочется спросить у самого фокусника. Завтра обязательно всё узнаю.
Квартира встречает холодно. Мама на кухне, отчим в гостиной. И оба молчат. Не нужно долго думать, чтобы понять, что дома опять случилась ссора. Я стараюсь убедить себя, что произошла она не из-за меня, но коварные мыслишки всё стремительней закрадываются в голову.
Хочется просто спрятаться в своей комнате, чтобы отстраниться от этого мира.
И ещё та чёртова встреча на лестнице. Эдик говорил очень правдиво, с подробностями. Да и Аделина ещё добавляла. Не могут же два взрослых человека специально сговориться, чтобы разыграть какую-то школьницу!
После смерти дедушки жизнь стала напоминать трясину. И с каждым днём меня затягивает всё глубже. Вчера – по плечи, сегодня – по горло.
Ушла из студии. Устроили к какому-то фокуснику с сомнительной репутацией. А всё равно оставили.
Мне хочется написать Але, но я понимаю, что слишком поздно. Она уже и забыла меня. Мне хочется поговорить с мамой, только вот она вряд ли воспримет мои слова всерьёз. Она сама немного ребёнок – живёт в своём собственном мирке. По крайней мере, мне так кажется.
Держусь только мыслями о том, что скоро всего этого не будет. Там я буду спокойна.
Таня Волкова только тем и занимается, что думает о всякой фигне. Таня Волкова болтается на шельфе – не на берегу, но и не на глубине. Так, где-то посерединке.
Идиотка ты, Таня Волкова!
Глава 3
– Виктор Палыч сказал…
– Таня Волкова? – сухо уточняет старушка-билетёрша, глядя мне прямо в глаза.
– Да.
– Проходите. Первый ряд, седьмое место.
Это место Виктор забронировал специально для меня. Нарочно выбрал самую лучшую точку для обзора.
Мне неудобно заходить в театр с главного хода. Здесь всё совсем не так, как за кулисами – старое здание твёрдо решили обновить. Блестят новёхонькие чёрные полы, стены безжалостно заштукатурены грязно-красным, даже двери всюду поставлены одинаковые.
До шоу двадцать минут.
Сейчас, при полном свете, зал кажется мне уже не таким завораживающим местом. Видно, что ремонтировали на скорую руку, да и с дизайном особо не заморачивались. Чёрные пол, стены, потолок и даже кресла – всё сделано для того, чтобы всё внимание зрителей приковывала только сцена.
А её с первого ряда видно особенно хорошо. Парочка техников, в том числе и Аделина, занимаются какой-то аппаратурой, пока людей в зале ещё немного.
Я наблюдаю за работой техников, а зрителей в зале только прибавляется. Минут за пять до начала я оборачиваюсь – и торопею.
Наверно, ещё никогда я не была так удивлена. На представление этого фокусника – только представьте, какого-то поехавшего колдуна! – собралось столько народу, что без забронированного заранее места я бы не обошлась. Причём детей здесь гораздо меньше, чем взрослых или подростков.
Кажется, Виктор не любит выступать в тишине. И предпочитает он исключительно живую музыку – на сцене уже устраиваются музыканты. Они представляют собой интересное трио – гитарист, скрипач и барабанщик.
И без клавишника. Правда, эту мысль я тут же прогоняю.
Эдик с улыбкой машет мне рукой – я так же улыбаюсь в ответ.
Совсем скоро начинается шоу. Гремит барабанная дробь, зал погружается в темноту, и на сцене в лучах прожектора появляется Виктор.
Он совсем не такой, каким я видела его за кулисами. Сейчас, в свете прожекторов, сам фокусник просто сияет. Загоревшись в его глазах, искра импульсом бежит по телу. Она блестит в каждой пуговице пиджака, отдаётся в приветливой сценической улыбке, вздрагивает напряжением на кончиках пальцев. Виктор кажется божеством, настоящим духом театра, появившимся из ниоткуда. Только едва заметный микрофон, закреплённый у рта, даёт понять, что на сцене действительно человек.
У меня перехватывает дыхание.
– Доброго вечера, – протягивает фокусник низким бархатистым голосом. Динамики в конце зала пропитывают воздух его словами. – Сколько знакомых лиц сегодня!
Несколько людей рядом со мной улыбаются. Кажется, они здесь не в первый раз. И ведь фокуснику не составляет никакого труда создать какую-то свою, особую атмосферу. Это не просто представление – собрание «для своих».
– А для тех, кто тут впервые, – торжественно продолжает Виктор. – Хочу сказать всё главное правило: я считаю, что каждый человек имеет право на чудо.
Я внимательно слежу за каждым его движением. Стоит, как будто специально этому учился – спина прямая, плечи расправлены, а руки двигаются плавно и вальяжно, как у танцора. Теперь я понимаю, почему Виктора так любят зрители. Чего только стоит его обаятельная улыбка!
– Например, ты, приятель, – Фокусник вдруг указывает на парня, сидящего во втором ряду. Два шага – и Виктор уже в зале. – Мне кажется, ты не веришь в чудо.
Парень улыбается в предвкушении. Этот трепетный восторг передаётся всему залу.
– А если я скажу, – продолжал фокусник своим глубоким бархатистым голосом. – Что чудо рядом с тобой?
Секунда – и то самое чудо действительно происходит. Внезапно парень вздрагивает, опустив глаза на лежащий у ног рюкзак. Зритель хмурится и осторожно тянет за собачку молнии.
Сидящие рядом зрители ахают. Остальные замирают в непонимании, пока из рюкзака, только завидев свет, не вырывается самый обыкновенный голубь. Он взмывает, пролетает круг над залом и опускается на стульчик, стоящий на сцене.
– Как? – слышу я голос парня.
– Чудо! – смеётся Виктор, возвращаясь на сцену. Даже в эту минуту он движется, чуть пританцовывая под нежные скрипичные мотивы. – Если хочешь, друг, я заверну его для тебя.
Фокуснику стоит лишь взмахнуть рукой, как голубь, замерев в ступоре, падает прямо ему в ладонь. Птица не движется, будто чучело. Колдун протягивает её парню, но тот, пусть и с улыбкой, мотает головой.
– Ладно, пусть летит! – пожимает плечами Виктор.
Снова быстрый пас руками – и вместо голубя в воздух поднимается стайка чёрных бабочек.
Я замираю от накатившего восторга. Кажется, фокусник и сам не замечает, как делает свои трюки. Вот-вот щёлкнет пальцами – и произойдёт ещё что-нибудь невероятное!
А Виктор тем временем уже задумал новый фокус. Никто не замечает, как в руках фокусника появляется небольшой букетик пушистых бархатцев.
Глаза Виктора загораются ещё ярче.
И вдруг – тень за спиной иллюзиониста движется