Вновь прильнув к решетке, решила попробовать поговорить с блондинкой из камеры напротив. Конечно, страдалица охрипла, но даже один кивок, что она меня услышала, доставил бы невероятную радость.
– Девушка, вы меня понимаете?
Ноль реакции. Барышня не шевелилась, продолжая лежать на соломе.
– Девушка! – громче позвала я. – Вы слышите?
Паника накрыла с головой. А что, если ей стало плохо? Сколько там, по словам ученых, человек может обойтись без воды и еды?
– Девушка! – заорала со всей силы, но откликнулась соседка слева, постучав по прутьям. – Девушка напротив! – скорректировала я обращение, мимоходом отметив, что здесь есть как минимум одна несчастная, понимающая меня. Ну или реагирующая на мою истерику – судя по тому, как она продолжает стучать по решетке, ни одного слова, сказанного мной, она не поняла, а жаль.
Продолжая звать соседку, еще больше уверилась в мысли, что ей плохо. Лишь бы не умерла…
Через полчаса моих усилий вдали послышался топот. Наконец-то хоть кто-то решил навестить пленных!
Еще через пару минут в поле зрения появились два стражника. Их лица были мне незнакомы, и они совершено точно выражали злость и гнев. Неужели они меня бить собрались? Именно так я думала, пока один из них остервенело вставлял ключ в замок.
– Там, – указала рукой напротив, – умирает девушка!
Если бы они меня понимали! Ворвавшись в камеру, охранник с силой толкнул меня на солому и что-то угрожающе рыкнул.
Секунду я боролась с собой: остаться лежать на соломе, как того хотели стражники, или все-таки получить пару ударов, но попытаться помочь сестре по несчастью? Я выбрала второе. Подскочив на месте, опять показала на клетку напротив, крикнув, чтоб осмотрели пленницу.
Звонкая пощечина сбила меня с ног. Сплевывая кровь, все равно поднялась, чтобы от нового удара тут же отлететь на солому. Да что ж такое!
– Девушке плохо! – повторила, скуля от боли.
Стражник, находящийся в камере, резко схватил меня за волосы и что-то пророкотал, но я упорно смотрела вперед, продолжая показывать на лежащее напротив тело.
Из глаз брызнули слезы, не покидало ощущение, что с меня скальп снимают.
Но вдруг мужчина, оставшийся снаружи, отдал какую-то команду, и меня отпустили. Переругиваясь с моим мучителем, он отпирал замок на камере той несчастной, которую я звала.
До них все-таки дошло! Я аккуратно села, подобрав под себя ноги, и ладонью стерла кровь из разбитой губы.
Варвары! Дикари!
В полном молчании наблюдала, как эти два неандертальца суетятся вокруг бесчувственной соседки, как разбивают какой-то камешек об пол.
Не прошло и пяти минут, как возле камеры началось столпотворение. Откуда-то набежали еще охранники и люди в длинных плащах. Они о чем-то переругивались между собой, жестикулируя, а потом разом обернулись ко мне.
Криво улыбнулась и помахала ручкой. Разбитая губа отозвалась новой струйкой крови, а затылок обожгло болью. Уроды!
Ко мне тут же кинулся один из мужчин в плаще. Мутными от слез глазами следила за его движениями. Он подходил медленно, осторожно вытянув руку вперед, словно я дикий зверек и меня нужно приручить.
Посмотрела ему прямо в глаза.
– Я не боюсь вас, – хмыкнула и опустила руки.
– Это хорошо, – по слогам произнес визитер, приблизившись вплотную. – Вы понимаете меня?
Странные они все какие-то! Одни за человека не считают, позволяя себе избивать пленницу, другие обращаются на «вы».
– Да. – Утвердительно кивнула, решив, что собеседник использовал магию. Во всяком случае, как еще объяснить тот факт, что языковой барьер исчез?
– Хорошо, – опускаясь на корточки, удовлетворенно сообщил незнакомец, – расслабьтесь, пожалуйста, тогда лечение будет безболезненным.
А вот зря он это сказал! Где вы видели человека, который после такой фразы начинает чувствовать себя комфортно? Я к числу подобных людей явно не отношусь. Естественно, я напряглась, зорко следя за плавными движениями местного доктора. И все-таки было больно. Нет, мужчина едва касался меня кончиками пальцев, но было ощущение, что меня пытают электрошокером, а не лечат. Пару раз я вскрикнула, но потом взяла себя в руки. Меня ведь предупредили о болезненности процедуры. Даже стыдно стало. Я же не глупая, а веду себя как маленький ребенок. Поэтому, когда лекарь перешел к ране на голове, постаралась полностью отрешиться от происходящего и в этот раз почувствовала лишь щекотку и небольшое покалывание.
– Спасибо, – выдохнула, когда мужчина отстранился, – уже ничего не болит.
И даже улыбнулась, подтверждая свои слова. Губа больше не саднила, да и затылок огнем не горел.
– Хорошо, – сухо кивнул мой врач и повернулся к выходу.
– Скажите, а что с девушкой? – крикнула вслед.
Он вздрогнул, но не обернулся. И ничего не ответил.
– Она хотя бы жива? – не унималась я.
Лязгнул ключ, ставя точку в нашем общении. Замечательно просто! Местные жители не перестают меня удивлять. Интересно, а теперь меня покормят?
Я наблюдала за мельтешением мужчин, которые укладывали девушку на носилки, появившиеся из воздуха. Вздрогнула, краска стыда залила лицо. Бедняге плохо, а я только о себе и своем рационе думаю.
Тащить носилки довелось стражникам. Вызванные ими мужчины в длинных плащах сопровождали процессию позади.
Провожая их взглядом, я прижалась к решетке и мысленно пожелала девушке скорейшего выздоровления.
Примерно через час после происшествия о пленниках все-таки вспомнили. Загремели ключами стражники. Дождавшись, когда и мою дверь откроют, была приятно удивлена, увидев на подносе кувшин с водой. Неужели вняли моим просьбам?
Молча, стараясь не смотреть в мою сторону, стражник поставил поднос на пол и удалился. Наблюдать за тем, как я ем, никто не стал. Первую кружку я выпила жадно, одним махом. Вторую уже медленней, наслаждаясь каждым глотком. И только после этого приступила к каше.
Поев, прилегла на одеяло. Я точно знала, что уснуть сегодня не смогу. Слишком перенервничала, да и судьба несчастной девушки меня волновала. Собственно, глаз я так и не сомкнула.
Утро встретило меня лязгом ключей и угрюмой мордой охранника. Того, кто поднял на меня руку. Раскаявшимся он не выглядел. Что-то утробно рыкнув, указал мне на дверь. Соседку напротив так и не привели обратно. Где она и что с ней, я пообещала себе при первой же возможности спросить у тех, с кем не возникнет проблем в общении.
Встала и пошла в указанном направлении. Бегло оглядела других пленников, которых тоже вывели из камер. Троих парней и еще одну девушку собрали в центре коридора, туда же настойчиво подталкивали меня. Как только я присоединилась к группе, стражники рассредоточились вокруг нас и медленно повели вперед.
Девушка, изможденная собственным горем и голоданием, еле передвигала ноги. В конце концов двое парней подхватили несчастную, придерживая ее под мышками и помогая передвигаться; третий вопросительно глянул на меня, молчаливо предлагая помощь. Улыбнулась и покачала головой, мне она не требовалась.
В полном безмолвии мы следовали за нашими конвоирами. Пару раз чуть не оступилась и не полетела вниз.
Наконец