Вот только я ни капли не боялась их хозяина. Пф! Еще не хватало! Лукошко, он и в Африке Лукошко!
— Кузьмич! — на всякий случай рявкнула я. Пусть слышит, что я иду и желательно, прячется! Пироги ему мои не понравились?!
— Муза Эдуардовна! — отозвался папин приятель.
Я попала в просторное помещение с белоснежными стенами, красивой плиткой на полу и новомодным оборудованием.
Разумеется, я ни капли не завидовала Кузьмичу, которому оборудовали рабочее место по высшему разряду. Нет, еще не хватало!
Кузьмич стоял, нарезая тесаком колбаску. Старик отвлекся на мое появление. А я застыла на месте, скрестив руки на груди.
— Как это понимать? — грозно потребовала я ответа. — Заказ я лично принимала. В чем дело?
— Я точно помню, что просил три лимонных пирога. Вместо них ты, девочка, прислала мне апельсиновые.
— Они лимонные! — прищурилась я, точно помня заказ «Трех тузов».
— Быть такого не может, — хохотнул Кузьмич.
— Почему не может? — спокойно произнес знакомый голос за моей спиной.
Я стремительно обернулась. Провалиться мне на этом самом месте!
— Они лимонные! — стояла я на своем.
А тем временем хозяин «Трех тузов» величественно прошествовал до стола, на котором Кузьмич резал колбасу, поддел кусочек и отправил его в рот.
— Я продегустировал. Апельсиновые, — усмехнулся мой личный враг.
— Платить за них ты не собираешься, а уже сожрал? — догадалась я.
— Я буду платить за лимонные пироги, — Лукошко даже и глазом не моргнул, жевал свою колбасу, полируя, судя по всему мой лимонный пирог. — А за апельсиновые – не стану. Буду считать это подарком постоянному клиенту.
— Да вы… Вы, однако, хам! — прошипела я.
— Сама такая! — фыркнул мужчина, а Кузьмич продолжил резать колбасу.
— Пироги были лимонные! — повысила я голос.
— Не-а, — мотнул головой Демоненко, глядя на меня сверху вниз, точно на блоху. — А счет из малярки я пришлю вам лично, Муза Эдуардовна.
— Харя не треснет? — хохотнула я. — Ты своей машиной сбил мою рекламную доску!
— А вы бы рекламу делали больше, наставили там хрен понять что! У меня карты меню и то прочнее! — скривился Лука.
— «Хрен понять что», как ты выразился – я привезла из Европы! — ткнула я пальцем куда-то в район груди собеседника. — Это, между прочим, бесценный антиквариат!
— Вот и я говорю: приперла рухлядь из своей Европы! — хохотнул наглец. — И пироги подменила! Признайся, таким образом ты выражаешь мне свою симпатию?
— Держи карман шире! — взвилась я. — Да ты – самый отвратительный человек на свете! Самый ужасный в мире мужчина, страдающий полным отсутствием вкуса! Самый невоспитанный грубиян!
— Согласен. Я – самый-самый! Рад, что ты это заметила! — уже в голос рассмеялся Демоненко и, сволочь, подмигнул.
— Рррр! Ненавижу! — прорычала я, а мужской смех стал только громче.
— Кузьмич, скажи, разве это не любовь? — хохотал Демоненко, а я злилась еще больше.
— Пироги были лимонные! Плати по полной! — рявкнула я и стремительно покинула кухню врага, напоследок громко хлопнув дверью.
Эффект получился смазанным. Доводчики на двери работали исправно. И громкий хлопок, по сути, вышел тихим щелчком.
— Ты договоришься, Лука Ильич! — шипела я, преодолевая небольшой переулок до своих владений. — Чиполлино несчастный!
***
Глава 3
— Зря ты так, — хмыкнул Кузьмич, когда за девчонкой закрылась дверь.
— Сама напросилась, — отмахнулся я от слов шеф-повара. — Будет знать, что не стоит грубить взрослым дядям.
— Как прошли переговоры? — перевел тему старый друг.
— Пока что старик упирается. Но ничего, и не таких ломали, — заявил я и подошел к холодильнику, где совсем недавно спрятал тот самый лимонный пирог. И как у девчонки получается, что каждый раз не могу оторваться, пока все не съем?
Кузьмич сокрушенно покачал головой. А я невозмутимо доедал пирог. Вернее то, что от него осталось.
— Думаешь, она все-таки решится меня отравить? — задумчиво поинтересовался я у Кузьмича.
— Вполне возможно. Если поймет, что ты умудряешься стрескать почти весь заказ из «Изюминки» в одиночку, — предположил друг.
А я вздохнул, глядя на коробки, которые официанты отнесут в зал. Да, жаль, конечно, но больше в меня не влезет.
— Боюсь даже прогнозировать ее реакцию, когда она узнает о переговорах, — поделился опасениями с Кузьмичом.
— Ты? Боишься? — не поверил друг и рассмеялся, увидев мою кислую физиономию.
Выбросив пустую коробку от пирога, покинул рабочее место Кузьмича. Повара уже появлялись на кухне, собираясь приступить к своим обязанностям. Коллектив работал слаженно, как единая машина. А я предпочел не вспоминать, сколько сил, денег и нервов мне потребовалось, чтобы все именно так и организовать в «Трех тузах».
***
— Демон! Шикарно у тебя здесь!
Шилов хлопнул меня по плечу, а я скривился. Только этого урода здесь и не хватало.
По сути, с этим ушибком справлюсь и сам. Но не хотелось лишней шумихи. Народ сегодня собрался почтенный.
Поискал взглядом охранников. Уволю к чертям! Где их, на хрен, носит?
— Сам в курсе, — отвел руку Валика Шилова от себя.
— А ты чего такой хмурый, а, друг? — пьяная морда Валика покачнулась. А я решил не откладывать. Да и руки чесались вышвырнуть этого ушлепка из моего клуба.
Сжал рукой затылок Шилова. Мужик скривился, попытался выскользнуть. Да куда там?!
— Пойдем, Валик, потолкуем по душам, — пробормотал я, двигая тельце Валика в сторону подсобок.
— Демон, да я все понял! Осознал! Больше в долг не играю! — скулил Шилов.
— У тебя осталось четыре дня, Валик! — напомнил я, ногой захлопнув дверь, ведущую в зал.
Веселье осталось позади. Валик скулил под рукой, вызывая приступ неприязни.
— Лука Ильич, проблемы? — на крыльце у входа появился Лева - один из парней, который, по сути, должен был дежурить в игровых комнатах, а не торчать на крыльце.
— Уже решил! — рявкнул я, не особо церемонясь с Шиловым, как только оказался на улице, вдали от посетителей клуба. — Слушай внимательно, Валик. Четыре дня. Не вернешь долг — играть будет нечем. Уяснил?
Валик кивнул, говорить он не мог. Был занят, сплевывая кровь на асфальт.
Тачка охраны уже появилась в проулке. Парни оперативно подхватили вмиг протрезвевшего Шилова и запихнули в салон.
Как только Валика увезли, хмуро взглянул на Леву. Секунда, и он уже пошатнулся от удара по ребрам.
— Да я на минутку отлучился, Лука Ильич! — попытался оправдаться пацан.
— Было велено: Шилова на порог не пускать!