Вскоре лес расступился, впереди, посреди большой поляны, показался уединенный хутор. Сбоку от низкого приземистого дома виднелись ровные коробки ульев. Василий ехал теперь совсем медленно, Матвей подрулил к нему, опустил стекло.
– Это что за хутор?
– Это дядя Петя здесь живет, пасечник, – ответил Уточкин вполголоса. – Что-то мне не нравится… больно тихо здесь. Не пришил ли старика твой Константин…
– Во-первых, он не мой… – начал Матвей, но участковый прижал палец к губам.
Из-за дома показался худой сутулый старик в длинной телогрейке. Услышав шум моторов, он повернулся и удивленно уставился на подъезжающие машины.
– Это кто же пожаловал? – спросил старик, пожевав губами.
Уточкин перевел дыхание, высунулся из машины:
– Привет, дядя Петя! Гляжу, ты жив-здоров?
– А что мне сделается? – Старик пожал плечами. – Пчелки мои, от них польза одна, так что я до ста лет жить собираюсь. А ты, никак, Васька Уточкин?
– Он самый! – Участковый выбрался из машины, подошел к пасечнику, вытер вспотевший лоб платком.
– Я тебя еще вот таким помню, – старик показал ладонью метр от земли, – шкодный парнишка был, так и норовил каверзу какую учинить. То за ягодами в огород лазил, то на свинью шапку старую надел. А теперь, говорят, милицанером стал?
– Стал, точно, – подтвердил Василий, смущенно покосившись на Матвея. – А что, дядя Петя, не проезжал сегодня никто мимо тебя?
– Кому здесь ездить? – Старик подслеповато уставился на Уточкина и только что не повертел пальцем у виска. – Здесь не то что сегодня, здесь уж месяц никто не проезжал… вот у Гнилого болота кто-то шумел… – и пасечник махнул рукой в сторону темного елового леса.
– Никто, значит, не проезжал… – машинально повторил за ним участковый и вдруг вскинул голову. – Что ты сказал? Кто шумел у Гнилого болота?
– А я почем знаю? – Старик почесал затылок. – Это ты у нас милицанер, должон знать всех и каждого! А у меня своих делов хватает – с пчелками возни много, и вообще по хозяйству… – и пасечник отвернулся, давая понять, что разговор закончен.
– Дядя Петя, – взмолился Василий. – Скажи толком – что ты слышал у Гнилого болота? Дело нешуточное, серьезного преступника ловим!
– Ишь ты! – Пасечник уважительно присвистнул. – Настоящий милицанер! Ну, что я тебе могу сказать? Мотор шумел, вроде как твой сейчас. А потом тихо стало.
– Уехал, что ли?
– Да куда ж там уехать? Говорю тебе – сперва шумел, а потом затих.
– Поехали к Гнилому болоту! – Уточкин повернулся к Матвею, шагнул к своей машине.
– Так туда разве есть дорога? – недоверчиво осведомился Матвей.
– Туда-то есть, да оттуда нету! – непонятно ответил участковый и поехал в лес.
Через несколько минут тропа, по которой они ехали, вышла на унылую пустошь, кое-где поросшую чахлыми березками. Тут и там среди берез виднелись пятна неестественно зеленой травы, болезненной и обманчивой, как чахоточный румянец больного.
– Вот оно, Гнилое болото! – проговорил Василий, почему-то понизив голос.
– Гляди! – крикнул вдруг Матвей, показывая направо.
Там темнела большая промоина, и из нее торчали задние колеса и багажник джипа.
– Никак, в болото угодил твой Константин! – мрачно произнес участковый. – Концы, как говорится, в воду…
– Да подожди! – Матвей выпрыгнул из своей машины, обошел ее, достал из багажника трос, закрепил его позади своего джипа, потом подошел к полузатонувшей машине аквалангистов и морским узлом привязал к ней второй конец троса.
– Что, никак, думаешь вытащить? – с сомнением проговорил участковый. – Тут не твоя навороченная тачка нужна, тут трактор нужен, и то не абы какой!..
– Попробую! – ответил Матвей, садясь за руль.
– Сомневаюсь я маленько! Тут тебе не Африка! – Участковый недоверчиво взглянул на джип Матвея, затем – на торчащую из болота машину.
– А ты не сомневайся, ты в сторонку отойди! – ответил Матвей и включил передачу.
Машина взревела, из-под колес полетели комья земли.
Уточкин стоял в стороне, с недоверчивым любопытством наблюдая за происходящим.
Матвей напрягся, как будто не машина, а сам он тащил из болота затонувший джип. Жилы на его шее вздулись, лицо побагровело, по лбу стекали капли пота.
– Сомневаюсь я… – повторил участковый, и в это мгновение мотор заревел особенно надсадно, и затонувший джип сдвинулся с места. Совсем немного, но все же сдвинулся.
– А ты… а ты не сомневайся! – прохрипел Матвей и передернул рычаг передачи. – Не было… не было такого дела, с которым бы Матвей Громов не справился!
И словно в ответ на его слова, полузатонувшая машина дернулась и поползла на тропу. Болото жадно чавкнуло, как будто не хотело расставаться со своей добычей, и темная вода снова сомкнулась.
Машина аквалангистов стояла на ровном месте, и с нее стекали вода и густая болотная грязь.
– А ты говоришь – тачка навороченная! – проговорил Матвей, выбираясь из своей машины и любовно поглаживая нагревшийся капот. – Это зверь, а не машина!
– И правда вытащил! – удивленно проговорил Василий, переводя взгляд с грязной машины аквалангистов на гордого, красного от напряжения Матвея.
Он подошел к измазанной машине, дернул на себя дверцу. Она распахнулась, на траву выплеснулась щедрая порция болотной грязи. Участковый заглянул внутрь и присвистнул.
– Вот он, твой Константин! Недалеко уехал!
– Во-первых, никакой он не мой… – привычно ответил Матвей. – А во-вторых…
Он не закончил фразу.
Мертвый человек сидел на переднем сиденье, всем телом навалившись на руль. Его лицо и одежда были густо залеплены грязью.
– Выходит, съехал с дороги, не успел выбраться из машины и утоп? – неуверенно проговорил участковый, стаскивая с головы фуражку.
– Не выходит, – возразил Матвей и своим платком стер грязь с правого виска мертвеца. Там чернела круглая дырка с опаленными краями. – Не выходит. Тот же калибр, девять миллиметров. Тот же человек его убил, что и остальных. Только специально сюда его привезли, чтобы мы на Константина это дело повесили. Еще бы несколько часов – и машина бы утонула, а тогда…
– Точно, – согласился участковый. – Тогда бы мы на Константина это дело списали и объявили его в розыск…
– Что же такое было в тех ящиках, если из-за них столько народу положили?
– Эх, Матюха! – вздохнул Уточкин. – Сейчас не то что из-за ящика с сокровищами, из-за бутылки водки человека убить могут! Вот в Заворотье мужик из тюрьмы вышел, восемь лет отсидел за вооруженное ограбление, в тот же день соседа убил и снова сел на десять лет. Так за что убил-то? За пятьдесят рублей и за куртку старую! А ты говоришь – ящики…
Он засунул голову в машину аквалангистов и повторил:
– Ящики!.. ящики!
– Что ты заладил как попугай – ящики, ящики! – недовольно пробормотал Матвей. – Я еще с первого раза расслышал!..
– Да говорю тебе, – участковый задом вылез из машины, – ящики твои тут!
– Что значит – тут? – недоверчиво переспросил Матвей. – Как это – тут? Не может быть!
– Сам погляди! – Участковый отступил в сторону.
Матвей снова влез в машину.
На заднем сиденье стояли два больших железных ящика.
– Ну, помоги, что ли… – проговорил Матвей, хватая один из ящиков за ручки.
Через несколько минут оба ящика стояли на траве.
Это были большие темно-зеленые ящики с хорошо сохранившимися немецкими надписями на крышке. Кое-где краска была