– А при том, что в прошлом году… – запальчиво начала Агнесса Игоревна, но ее прервал замдиректора:
– Успокойтесь, и хватит бесполезных разговоров! Мы не можем никого заставлять! И вообще, идея эта была неверной! Пускай все идет своим чередом – завтра приедет представитель страховой компании, они будут проводить расследование, а вы…
– А у меня вообще отпуск! – брякнул Старыгин.
– Просто сердце разрывается! – вздохнула Агнесса Игоревна. – Видно, пропала картина совсем. Какой позор для музея!
Поднявшись в мансарду, Черный Человек толкнул дверь мастерской и вошел внутрь.
Мейстер Рембрандт с мрачным лицом стоял перед огромным полотном и, прикрыв ладонью левый глаз, смотрел на фигуру в левом углу. Ученик, молодой Ламберт ван Домер, растирал краски.
– Здесь не хватает черного! – проговорил посетитель вместо приветствия.
– Вы думаете? – Рембрандт покосился на него. – А на мой взгляд, эта сторона и без того темновата!
– Попомните мое слово – со временем эта картина станет куда темнее! Гораздо темнее, словно дело происходит глубокой ночью. Впрочем, я пришел не для дискуссии о колорите вашей картины.
– Да? – язвительно осведомился Рембрандт. – А для чего же? Все, что вы говорили мне в прошлые свои визиты, было, прямо скажем, не слишком разумно!
– Каждый судит в меру своего разума. Попросите вашего ученика на какое-то время покинуть нас…
– Зачем это? – Рембрандт подозрительно окинул фигуру гостя. – У меня нет от него тайн!
– Вы ошибаетесь, – Черный Человек усмехнулся. – Вы что – рассказываете молодому ван Домеру и о ваших делишках с иностранными торговцами, которым тайно сбываете кое-какие работы, чтобы деньги не попали к вашим кредиторам?
– Ламберт, выйди! – торопливо проговорил художник. – Пойди к Гертджи, может быть, ей нужна помощь!
– Ей, безусловно, нужна помощь! – подхватил гость. – Правда, я думаю, что гораздо охотнее она приняла бы вашу помощь, а не молодого господина ван Домера…
Едва дверь мансарды захлопнулась за учеником, Рембрандт повернулся к гостю:
– Откуда вы прознали про те картины? Чего вы от меня хотите – денег?
– Нет! – Черный Человек усмехнулся одними губами. – Деньги мне не нужны! В отличие от вас. Ведь у вас, мейстер ван Рейн, большие долги, не правда ли? И за дом выплачено меньше половины цены… так что невинную шутку с иностранными покупателями вполне можно понять. Понять и простить.
– Что вам нужно? – повторил художник.
– Я ведь вам уже говорил… для начала мне нужно, чтобы вы поместили мое лицо на этой картине. – Он подошел к групповому портрету роты амстердамских стрелков, прищурился и показал в самую середину холста: – Допустим, где-нибудь здесь!
– Почему вы не пришли пораньше? – поморщился Рембрандт. – На начальном периоде я легко вписал бы вас в композицию. И взял бы недорого – те же сто гульденов, что с остальных…
– Господа стрелки не считают, что сто гульденов – это такие уж маленькие деньги! – усмехнулся Черный Человек. – Они думают, что могли бы за свои гульдены получить нечто большее.
– Они ничего не понимают! – Рембрандт вспыхнул и отошел к окну. – Это будет прекрасная картина, каких еще не бывало!
– Я же не спорю с вами, – примирительным тоном проговорил посетитель. – И я готов заплатить куда больше, чем господа стрелки. Что вы скажете, например, о пяти сотнях? А раньше прийти к вам я не мог, я был занят… в очень далеких краях.
– Пятьсот гульденов? – Художник оживился и внимательно пригляделся к заказчику. – Что ж, за пятьсот гульденов я мог бы несколько переменить композицию…
Произнеся эти слова, он неожиданно растерялся.
Лицо заказчика было каким-то странным. Он, опытнейший и прекраснейший портретист, неожиданно понял, что не может ухватить его черты. Они были какими-то ускользающими, неуловимыми. Казалось, у этого человека вовсе нет лица или, наоборот, у него сотни, тысячи лиц, ежесекундно меняющихся, приходящих на смену одно другому. При этом лицо странного посетителя не было живым, подвижным… наоборот, оно казалось в иные минуты застывшей мертвой маской.
– Не беспокойтесь о внешнем сходстве, мейстер ван Рейн, – успокоил его заказчик, как будто прочел мысли художника. – Оно проявится само, так или иначе. Больше того, вы можете поместить меня в тени, за спинами у других персонажей, так чтобы виден был один глаз или небольшая часть лица…
– И вы все равно заплатите мне пятьсот гульденов? – недоверчиво спросил художник.
– Непременно! – Черный Человек приложил руку к груди. – Непременно заплачу! Правда, у меня будет к вам еще одна просьба… совсем небольшая, незначительная…
– Вот как? – глаза Рембрандта подозрительно сверкнули. – Так я и подозревал! Что же это за просьба?
Заказчик приблизился к художнику, взял его под локоть и что-то убедительно зашептал в самое его ухо.
Сказать, что Старыгин был не в самых лучших отношениях с Евгением Ивановичем Леговым, значило бы ничего не сказать.
Когда в Эрмитаже случилось невероятное происшествие, связанное с «Мадонной Литта» великого Леонардо, Легов попытался сделать из Старыгина козла отпущения. Дмитрию Алексеевичу пришлось тогда бежать, и только блестяще распутав ту загадку, он смог снять с себя обвинение.
Но не неприязнь Легова.
Впрочем, это чувство было взаимным.
И сейчас, направляясь к кабинету начальника службы безопасности, Старыгин испытывал не слишком приятные чувства.
Перед входом в кабинет Легова нервно курил высокий светловолосый парень. Старыгин узнал в нем того охранника, который задержал покушавшуюся на «Ночной дозор» маньячку.
– Шеф занят? – спросил Старыгин, показав глазами на массивную дверь кабинета.
Парень округлил глаза, загасил сигарету и вполголоса проговорил:
– Не ходите к нему сейчас! Он там в таком состоянии, что запросто может убить. Об меня сейчас чуть дорогую китайскую вазу не расколошматил.
– А что такое? – Старыгин приостановился: Легов и в спокойном состоянии не вызывал у него симпатии.
– Вы что – ничего не слышали? – Охранник опасливо покосился на дверь и перешел на шепот: – У него подозреваемая в окно выбросилась!
– Да знаю я! – Старыгин попятился и махнул рукой. – Уж весь город, наверное, знает!
– Между прочим, это я ее задержал, а шеф не придумал ничего лучше, чем оставить ее одну в кабинете! Психолог, блин! Думал, она там дозреет, как помидор на грядке, и все ему выложит. Ну, она дозрела… и в окно сиганула!
Парень нервно закурил новую сигарету и с интересом взглянул на Старыгина:
– А я вас знаю! Это ведь вы тогда шефа на место поставили, когда с «Мадонной» неприятность вышла!
– Было дело… – неохотно признался Старыгин.
– Я вам одну вещь хочу показать, – парень снова перешел на заговорщический шепот и отошел от кабинета начальника к столу, над которым ярко светило бронзовое бра. – Сейчас это дело у нас заберут, тут ведь насильственная смерть, так что милиция будет заниматься… но вот это вас точно заинтересует!
Он выложил на стол несколько крупных фотографий.
Старыгин наклонился над столом и невольно