— Ну вот, упустили! — проговорил Василий Макарович, повернувшись к Бонни… и едва устоял на ногах: вместо грозного, но хорошо знакомого золотисто-песочного пса перед ним стояло какое-то ярко-зеленое клыкастое чудовище.
— Мама! — проговорил дядя Вася, отступая, и остановился только возле самого края крыши.
Но поведение зеленого монстра было не менее странным: он поджал хвост, мелко задрожал и попятился, испуганно глядя на дядю Васю.
— Ты чего? — проговорил детектив. — Это же я… ты меня что — не узнаешь?
Бонни смотрел на него с недоверием.
Дядя Вася машинально провел рукой по своему лицу. Затем взглянул на руку… и все понял.
Рука была того же удивительного ярко-зеленого цвета, что и морда Бонни. И этот цвет живо напомнил дяде Васе его далекое детство, когда мама мазала зеленкой многочисленные ссадины, порезы и ушибы малолетнего Васи Куликова.
Так вот что произошло!
Таинственный похититель вооружился самым обычным водяным пистолетом, но вместо воды в пистолет залил зеленку. Ту самую зеленку, которой заботливые мамы обрабатывают боевые раны своих малолетних чад. Так что теперь и дяди-Васина физиономия, и морда Бонни были ярко-зеленого цвета.
Бонни наконец по запаху узнал своего обожаемого дядю Васю и смотрел на него преданно, ожидая приказаний.
— Ну что, давай, ищи этих злодеев! — скомандовал Василий Макарович. — Хотя, боюсь, их уже и след простыл…
Бонни радостно хрюкнул и одним героическим прыжком перелетел с крыши бытовки на землю примерно в том месте, где слезли злодеи в масках. Обнюхав траву, он взял след и бодро помчался в проход между двумя рядами гаражей.
Дядя Вася, проводив его взглядом, спустился по лестнице и направился в том же направлении.
Через несколько минут он нашел Бонни.
Пес с унылым видом сидел посреди дорожки между гаражами. Он виновато и тоскливо завыл, запрокинув морду.
— Что, потерял след? — проговорил дядя Вася. — Ну, ты себя не очень вини, мы, брат, с тобой в этой истории оба опростоволосились…
— Так что, тезка, придется дальше тебе действовать! — говорил мне через час Василий Макарович, тоскливо разглядывая себя в зеркале. — Потому что мне с таким цветом лица на люди показываться не стоит. Не будет у них ко мне доверия…
— Да уж, — согласилась я, отложив опустевшую бутылку жидкого мыла.
Мы в четыре руки пытались отмыть зеленку, но ничего хорошего из этого не вышло. Дяди-Васино лицо приобрело устойчивый и выразительный цвет малосольного огурца.
— Так вот, сперва, значит, к ней зайдешь, к клиентке, а потом уже с консьержкой поговоришь, — напомнил он мне последовательность действий.
— Да помню, помню! — отмахнулась я и отправилась в дом к Пелагее Петровне.
Заказчица открыла мне дверь раньше, чем я прикоснулась к кнопке звонка. Видимо, она так и сидела в прихожей, в ожидании новостей прислушиваясь к доносящимся с лестницы шагам.
— Где он? — воскликнула она, увидев меня. — Где Сережа? Вы его освободили?
— Пока нет, — честно призналась я. — Но ваши деньги мы возвращаем… — и я протянула ей конверт.
— Возвращаете?! — вскрикнула та в ужасе. — Но это значит… это значит, что Сережи нет в живых! Ведь они написали, что убьют его, если не получат денег!
— Не беспокойтесь! — торопливо проговорила я. — Мало ли что они написали, они просто хотели вас напугать. Пока они не получили денег — Сережа в полной безопасности, так, по крайней мере, считает Василий Макарович…
— А сам-то он где? — еще больше заволновалась клиентка. — Боится показаться мне на глаза?
— Нет! — возразила я. — Василий Макарович пострадал в стычке с похитителями и теперь не может выйти из дома…
Уже проговорив эти слова, я поняла, что только подлила масла в огонь, но слово — не воробей. Пелагея Петровна, конечно, еще больше перепугалась.
— Он ранен? Значит, это очень опасные люди и Сережа не вернется живым!
— Да все будет нормально! — перебила я ее. — А сейчас, чем паниковать и лить слезы, помогите мне в расследовании. Вот что хотел узнать Василий Макарович…
Она взяла себя в руки и приготовилась внимательно слушать мои вопросы.
— С кем ваш Сережа обычно гуляет? — начала я.
Пелагея Петровна задумалась.
— С Петей Сковородниковым… — начала она. — С Колей Пустышкиным и еще с Васей Наклейкиным. Еще к нему часто заходили Леша Димочкин и Дима Ложкин, но они сейчас уехали с родителями на курорт…
— Значит, остаются Петя, Коля и Вася… — проговорила я, записав имена Сережиных приятелей в блокнот.
От Пелагеи Петровны я отправилась на первый этаж, к консьержке.
Та сидела в своей стеклянной будке, как рыба в аквариуме, и разгадывала кроссворд.
— Портупея! — сказала я, заглянув ей через плечо.
Она вздрогнула, отбросила газету и повернулась ко мне:
— Какая портупея? Где портупея? Почему портупея?
— Слово из восьми букв по вертикали. А вообще, нехорошо на посту кроссворды разгадывать.
— А что мне прикажешь делать? — окрысилась тетка. — Круглые сутки тут сижу без сна и отдыха…
— Бдительно наблюдать за входящими и выходящими!
— А ты сама-то кто такая? — консьержка подозрительно уставилась на меня поверх очков. — Что-то мне твоя личность знакома!
Я невольно восхитилась. Все-таки у тетки не глаз, а ватерпас! Видела меня утром в жутком прикиде, с зализанными волосиками, и все-таки запомнила. Нет, все не так просто с этой консьержкой.
— Кто я такая — это не всякому знать положено, — отрезала я. — А где положено — там знают. И, между прочим, там надеются на вашу помощь и сотрудничество. Вы ведь раньше во вневедомственной охране служили, на вахте сидели на режимном предприятии?
— Так точно! — отчеканила консьержка, приосанившись. — Двадцать лет как один день с пистолетом на боку! И за все время ни одного нарекания, а только четыре благодарности в приказе!
— Очень хорошо, — одобрила я. — Тогда вы тот, кто нам нужен. Вы окажете нам помощь в важном расследовании…
— В расследовании? — глаза консьержки заблестели. — Это я всегда! Вот к Алле Васильевне со второго этажа регулярно посторонний мужчина ходит, как муж на работу — так он тут…
— Это нас пока не интересует! — остановила я ее. — Мы сейчас заняты другим вопросом.
— Другим? — в голосе консьержки прозвучало сожаление. — А тот мужчина, он, между прочим, брюнет, может быть, лицо кавказской национальности…
— Нас в данный момент интересуют следующие лица: Петр Сковородников, Николай Пустышкин и Василий Наклейкин…
— Какие же это лица? — разочарованно протянула консьержка. — Это же простые мальчишки!
— Возраст не играет роли! — строго возразила я. — Знаете, как говорят — мал золотник, да дорог… в смысле опасен! Это с виду они простые мальчишки, а на самом деле…
— А на самом деле?.. — зачарованно повторила за мной консьержка. — Кто же они такие на самом-то деле?
— Не могу вам больше ничего сказать! Я и так уже сказала слишком много!
— Понятно… — кивнула консьержка. — Значит, записывайте. Петя, который Сковородников, — он в этом подъезде живет, в семнадцатой квартире. Хулиган.
— Хулиган? — переспросила я.
— Ну да. Дверью вечно хлопает, а если я ему замечание делаю — иностранными словами обзывается: ктулхой и