— Ясно! — я сделала в блокноте пометку. — А остальные двое?

— Те-то, Коля с Васей, они из других подъездов, но к нам часто заходят. Приятели у них здесь. Коля Пустышкин — тот хороший мальчик, воспитанный. Всегда поздоровается, дверь непременно придержит, чтобы не хлопнула. Вася-то, то есть Наклейкин, — тот не очень-то, вроде Петьки, такой же хулиган…

— И что — последние дни они к вам тоже заходили?

— Коля заходил, а Наклейкин к бабушке уехал, в деревне у него бабушка, под Псковом…

Я всегда удивлялась тому, как много знают консьержки.

Вроде бы никуда не уходят, сидят у себя в подъезде, носки вяжут или кроссворды разгадывают — а при этом полностью в курсе всех дел, не только в своем доме, но и во всем микрорайоне: кто развелся, кто женился, у кого в семье прибавление, а у кого сына в армию призвали. Поэтому дядя Вася и велел мне поговорить с консьержкой — уж она-то наверняка все про всех знает!

— А как у них в семьях дела обстоят? — продолжила я расспросы. — Полные семьи? И папа, и мама имеются?

— Имеются, имеются! — закивала консьержка. — Только у Коли отец временный — то он есть, то его нету. Все равно как свет в нашем подъезде — то потухнет, то погаснет…

— Это как? — спросила я удивленно.

— А так — два месяца он дома сидит, а два месяца на каком-то перроне работает…

— На перроне?! — переспросила я. — Он что — железнодорожник?

— Зачем железнодорожник? Нефтяник он!

— Нефтяник? Тогда, может быть, не на перроне, а на нефтяной платформе?

— Во-во, на платформе! На нефтяной платформе в самой Африке! Какая только разница — на перроне или на платформе? По мне, так хоть на полустанке! Главное дело, что деньги он получает несусветные. И мало того, когда не работает, дома сидит, — такие же деньги ему идут! Он дома спит или, к примеру, полку на кухне приколачивает — а ему страшные тыщи капают. Вот умеют же некоторые так устроиться!.. А тут сидишь круглые сутки в этой стеклянной коробке, бдишь, как собака сторожевая, — и все за копейки!..

— Ну, я смотрю, вы не очень-то бдите! — Я выразительно взглянула на газету с кроссвордом, но моя собеседница сделала вид, что не поняла намека.

Прежде чем уйти, я задала последний вопрос из дяди-Васиного списка:

— А вы случайно не знаете, у этих… Пустышкиных и Сковородкиных, у них гаражей нету?

— У Сковородкиных? — переспросила тетка. — Это какие такие Сковородкины? Не знаю никаких Сковородкиных! Нету в этом доме никаких Сковородкиных и в соседних тоже!

— Ну как же! Вы только что про мальчика Петю говорили, который иностранными словами обзывается!

— Так это никакие не Сковородкины, а Сковородниковы! И гаража у этих Сковородниковых нету, зачем им гараж? У них и машины-то нет. У них из транспорта только Петькин велосипед и хозяйственная сумка на колесиках, с которой в магазин ходят…

— А у Пустышкиных? У них-то машина наверняка имеется!

— А как же, — консьержка кивнула. — У Пустышкиных, у них целых две машины. У отца Колиного, который на перроне работает… тьфу, то есть на платформе… у него такая здоровенная машина, прямо как автобус похоронный, и тоже черная. Джип называется. А у мамаши — своя машинка, маленькая такая, зеленая. Это зачем же людям целых две машины? Нашим людям две машины без надобности!

— А гараж? — не сдавалась я. — Гараж у них есть?

— И гараж есть, — солидно кивнула тетка. — Хороший такой гараж, кирпичный, прямо как дом. Только мать Колькина свою машину туда не ставит, она ее на стоянке держит около дома, говорит, ей так удобнее. А в гараже этот… джип похоронный стоит, пока сам хозяин в Африке своей загорает…

Я подробно расспросила консьержку про расположение гаража Пустышкиных и только после этого отправилась домой к дяде Васе.

Мой шеф стоял в прихожей перед зеркалом и мрачно разглядывал свое лицо. За время моего отсутствия лицо его не претерпело заметных изменений и подходило только для того, чтобы играть живого мертвеца в каком-нибудь малобюджетном фильме ужасов.

У ног дяди Васи расположился Бонни.

Он тоже был разукрашен зеленкой, но не очень по этому поводу огорчался.

Я пересказала Василию Макаровичу все, что удалось узнать у консьержки.

Он неохотно оторвался от созерцания своего лица и прошествовал в кухню. Там налил себе чашку чаю, достал из буфета сухарь с маком, обмакнул его в чай и только тогда заговорил:

— Теперь понятно, как к Пелагее Петровне попадали записки от похитителей и почему никто не видел того, кто эти записки приносил. Ну что ж, тезка, считай, что мы с тобой это дело раскрыли…

Я так не считала, мне еще многое было непонятно, но я не стала задавать никаких вопросов, чтобы не ударить в грязь лицом перед Василием Макаровичем. Он и без того то и дело дает мне понять, что детектив в нашем агентстве только он, а я — так, девочка на побегушках!

— Но главная-то наша задача еще не выполнена, Сережу мы еще не нашли, не вырвали его из рук похитителей!

— Не вырвали, — дядя Вася отчего-то усмехнулся. — Ну, как раз сейчас мы и пойдем на дело… вырывать его из этих самых рук. Пойдем, Бонни?

Бонни радостно заурчал — он обожает, когда его берут на дело!

— Но как же, дядя Вася! — проговорила я с сомнением. — Вы в таком виде не хотели выходить из дома, чтобы не пугать окружающих. А уж Бонни сейчас вообще страшнее собаки Баскервилей…

— Как раз сейчас это нам очень поможет, — дядя Вася выглянул в окно. — На улице уже темнеет, и пойдем мы огородами, так что пугать прохожих мы не станем, а то, что нас с такими мордами увидят похитители, — это даже хорошо… в воспитательном смысле!

Короче говоря, через сорок минут мы уже пробирались в сгущающихся сумерках мимо того самого забора, где минувшим утром разыгралась история с оранжевым грузовиком.

Обойдя забор, мы миновали ту бытовку, при штурме которой дядя Вася и Бонни были обстреляны зеленкой. Бонни покосился на бытовку и сердито зарычал.

— Тише, Бонечка, тише! — проговорила я вполголоса. — Мы не должны выдать себя раньше времени!

Дядя Вася промолчал. Видимо, он разделял переполнявшие Бонни чувства.

Обойдя бытовку, мы углубились в тот проход между гаражами, куда утром скрылись злоумышленники. Бонни выглядел очень возбужденным, короткая золотистая шерсть у него на загривке поднялась дыбом.

Наконец мы подошли к тому месту, где, по описанию консьержки, находился гараж семьи Пустышкиных.

— Ага! — проговорил дядя Вася и выразительно переглянулся с Бонни. — Вот как раз поблизости от этого гаража мы утром и потеряли след! Так что все сходится!

Он оглядел основательный кирпичный гараж, вполне соответствующий описанию консьержки, и скомандовал:

— Бонни, заходи сзади — там наверняка есть какой-то лаз! А мы с тобой, тезка, пойдем через главный