Уйти тем же путем, каким проникла сюда, – через костюмерную.

Она зашла в дальний угол гримерки, раздвинула тяжелые шторы, проскользнула через темный чуланчик и сквозь платяной шкаф выбралась в костюмерную.

Здесь она наконец сделала то, чего ей давно хотелось – громко чихнула.

И только тогда Лиза осознала, что в костюмерной, кроме нее, никого нет.

Должно быть, Надежда Константиновна не дождалась ее и ушла домой.

Впрочем, это ничуть не расстроило Лизу. Дверь костюмерной изнутри открывалась без ключа, а запереть ее снаружи можно было, просто захлопнув.

Лиза вышла в коридор.

За то время, которое она провела в гримерке Коготковой, театр опустел. В нем не было ни души, ни один привычный звук не нарушал мертвую тишину. Свет в коридоре не горел, только в дальнем его конце тускло светилась надпись над запасным выходом.

Лиза почувствовала, как по ее спине пробежал колючий холодок страха.

Да что за ерунда, подумала она, это же ее театр, она знает здесь каждый закоулок, каждую трещину на паркете!

Это самое безопасное место на земле! Здесь никогда ничего не случается!

«Никогда? – насмешливо переспросил ее внутренний голос. – А как же убийство неизвестной женщины, которая подменила Коготкову? Это как – не в счет?»

Лиза решила не спорить с самой собой, а поскорее вернуться домой, выпить горячего чаю и лечь спать.

Завтра будет тяжелый день…

Она уверенно пошла по коридору в сторону репетиционного зала, откуда было рукой подать до служебного выхода из театра.

И как только Лиза отошла от двери костюмерной, она услышала позади едва слышные шаги.

Лиза остановилась, прислушалась – и шаги у нее за спиной тут же затихли.

Да ерунда, ей это послышалось.

Она снова двинулась вперед, невольно вслушиваясь в тишину пустого театра, и почти сразу услышала возобновившиеся шаги.

Лиза снова остановилась – и шаги затихли, но ей показалось, что они затихли не сразу, что неизвестный шагнул еще один раз, прежде чем остановиться.

Она обернулась, вгляделась в темный коридор – и, конечно, ничего не увидела.

Сердце у Лизы бешено колотилось, по лицу стекали струйки холодного пота.

Да что же это такое! Она никогда не была трусихой и вдруг так перепугалась неизвестно чего.

Лиза взяла себя в руки, сжала кулаки и снова пошла вперед.

И тут же услышала возобновившиеся шаги за спиной.

«Не буду реагировать на них! – подумала она. – Не буду прислушиваться! Сделаю вид, что ничего не слышу!»

Однако сказать себе такое куда легче, чем сделать.

Лиза невольно вслушивалась в шаги за спиной.

Чтобы не слышать эти страшные звуки, она вполголоса запела песенку из старого спектакля:

Какая-то у нее получилась невеселая песенка, и она не прибавила Лизе уверенности в себе.

И вдруг впереди нее в коридоре возникла сутулая фигура и раздался удивленный голос:

– Это кто здесь поет?

В первое мгновение Лиза чуть не упала в обморок от испуга, но потом она узнала театрального пожарного и кинулась к нему как к родному:

– Дядя Костя, это вы!

– Я, а кому же еще быть? – удивленно проговорил он. – А это ты, что ли, Лизавета? А я вот обхожу театр, проверяю насчет самовозгорания, вдруг слышу – кто-то поет! Что за чудеса, думаю, вроде уже все разошлись…

– Дядя Костя, я вас обожаю! – воскликнула Лиза и в порыве благодарности приобняла пожарного.

– Ну уж… – смутился тот.

– Проводите меня до выхода, а то я что-то заблудилась.

– Заблудилась? – Дядя Костя недоверчиво взглянул на Лизу. – Чего это ты вдруг заблудилась? Столько лет в театре работаешь, должна тут все знать, как свои приблизительно пять пальцев!

– От стресса, дядя Костя! Сегодня у нас у всех такой стресс был, когда на сцене покойницу нашли…

– Ну, если от стресса – тогда конечно. От стресса чего только не бывает… вот в деревне у нас как-то бык из загона вырвался, так бухгалтерша Марья Семеновна на дерево залезла. Тоже потом говорили – от стресса. А ей, между прочим, шестьдесят два года было. Так что потом снять не могли, пожарных вызывали.

– Так вы же сам пожарный?

– Не, мне тогда лет двенадцать всего было, я в школе учился, хотел в военное училище поступать, а потом генералом стать. А вот видишь, как жизнь обернулась, никакой я не генерал, а ответственный за пожарную безопасность в театре нашем.

– Тоже работа очень важная. – Лиза погладила старого пожарного по плечу.

За таким увлекательным разговором Лиза в сопровождении дяди Кости дошла до служебного выхода и наконец покинула театр.

Он запер за ней дверь и побрел к себе, иногда дядя Костя подрабатывал в театре еще и ночным сторожем. Лишние деньги никому не помешают.

Утром позвонили из театра и сказали, что все репетиции отменяются. Главный так распорядился, потому что все равно люди из полиции всюду ходят, носы свои суют и работать в любом случае не дадут. И спектакль, что идет вечером, тоже пришлось отменить, теперь зрителям деньги за билеты возвращать нужно.

В первый раз в жизни Лиза была рада, что не нужно идти в театр, не придется ловить на себе косые, неприязненные взгляды коллег, не придется прислушиваться к перешептыванию за спиной.

Надо же, вроде бы раньше была она со всеми в хороших отношениях, не сплетничала, не злопыхала, не старалась кого-то подсидеть, а как только бросила на нее та, из полиции, только тень подозрения, так коллектив театра сразу же принял эту версию. Надо же такое придумать – она убила Анну Коготкову для того, чтобы получить ее роли! То есть не Анну, а ту, другую, что ее заменяла.

Только у нее есть мотив, сказала та прожаренная в солярии майорша, и все согласились – да, мотив у нее действительно есть. И Лиза так растерялась, что даже не нашлась, что сказать в ответ на эти бредовые обвинения. Но ночью, лежа без сна, она несколько успокоилась и стала рассуждать.

Допустим, кто-то (не она, конечно) хотел убить Анну. Этот кто-то понятия не имел, что вместо нее Дездемону играет другая. Тут сыграло свою роль то, что все актеры были в масках. Убийца свою задачу выполнил и исчез.

Или же это был кто-то из актеров, но Лиза не станет никого подозревать. Анна, конечно, была не подарок, особенно в последнее время, могла на пустом месте сорваться и накричать, но убивать-то ее за что? Тем более, как оказалось, и не ее вовсе. И если все-таки эту девицу, что была на сцене вместо Анны, убили по ошибке, то где же тогда сама Коготкова? Куда она делась?

Ушла она из театра тайком, да так торопилась, что и мобильник забыла, полицейские в гримерке его нашли. И дома ее нету, звонили уж. И утром не явилась, а то бы известно стало. Ищет ее полиция и рано или