— Что это ты так за нас переживаешь? — ухмыльнулся Рагнар и втолкнул старика в пещеру вслед за воином с факелом. — Полезай-ка в свою нору!
Старик, всхлипывая, полез вперед.
Узкий проход вскоре расширился, превратившись в подземный коридор. Рагнар принюхался: в подземелье пахло чем-то неприятным, очень неприятным… Варвар узнал этот запах: в подземелье пахло смертью. Одорих, который шел вслед за Рагнаром, тоже почувствовал этот запах. Он замедлил шаги и вполголоса проговорил:
— Не нравится мне здесь… Может, и правда, вернуться?
— Ну, уж нет! Теперь я ни за что не вернусь! — прохрипел Рагнар и решительно зашагал вперед.
Молодой Арнульф, возглавлявший процессию, издал удивленный возглас и попятился.
По стенам подземелья в несколько рядов лежали высохшие человеческие трупы.
— Что это такое, христианин? — спросил Рагнар старика.
— Это место, где мы, христиане, хороним своих мертвых, — ответил тот тихо. — Прошу вас, добрые господа, проявите уважение к их смерти, не тревожьте их бренные останки!
— Пойдем отсюда, Рагнар! — проговорил рыжебородый, догоняя спутников. — Не люблю мертвецов… От них у меня становится щекотно в животе…
— Ты никак струсил, Одорих? — усмехнулся Рагнар.
— Не говори так! — Одорих возмущенно побагровел. — Ты знаешь, что я никогда не был трусом! Я готов сразиться хоть с сотней врагов — но только живых врагов! Но мертвецы — это совсем другое дело, от них никогда не знаешь, чего ждать! Вдруг они оживут и набросятся сзади? Вдруг они выпьют всю мою кровь?
— Так и говори, что струсил! Теперь, когда мы нашли могилы этих христиан, отступать не время! Наверняка где-то тут они прячут и свои драгоценности!
— У нас нет никаких драгоценностей, добрый господин! — повторял старик самым жалобным голосом.
— Я это уже много раз от тебя слышал, старик! — прикрикнул Рагнар на христианина. — Умолкни и иди вперед!
Германцы шли дальше вслед за стариком — и чем дальше они шли, тем медленнее и неохотнее двигался их провожатый.
— Шагай быстрее, старик! — прикрикнул на него Рагнар и ткнул христианина в спину.
— Я стар… — жалобно произнес тот, спотыкаясь. — Здесь темно… Я не могу идти быстрее…
— Шагай, если не хочешь познакомиться с моим мечом!
Христианин что-то невнятно пробормотал, сделал еще несколько шагов и остановился.
— Прошу вас, не заставляйте меня идти дальше, добрые господа! — проговорил он жалобным голосом.
— Еще как заставим! — рявкнул Рагнар. — Я чувствую впереди запах сокровищ, и ты приведешь нас к ним!
— В этом подземелье нет никаких сокровищ! — воскликнул христианин с неожиданной страстью. — То есть в нем нет никаких земных сокровищ, тех, которых вы желаете! Здесь есть только сокровища духа! Сокровища нашего Небесного Отца!
— Нам без разницы, чьи это сокровища — мы их заберем, чего бы это ни стоило, хочешь ты этого или не хочешь!
— Вы не так меня поняли… это не сокровищница, добрые господа, это кладбище… Здесь нашли свое последнее упокоение святые, благочестивые люди…
— Старик, мне надоела твоя болтовня! Еще одно слово — и я отрублю тебе руку! — И варвар потянул свой меч из ножен, угрожающе сверкая глазами.
Старик тяжело вздохнул и сделал еще несколько шагов. Он едва передвигал ноги, как будто к каждой была прикована пудовая гиря.
Подземелье расширилось, свод его стал гораздо выше, потерявшись в темноте.
Воин с факелом в руке вышел вперед, поднял факел над головой, чтобы осветить помещение, в котором они оказались.
Это был большой грот со сводчатым потолком и выложенными кирпичом стенами. Должно быть, прежде это был подвал какого-то из римских храмов, но сейчас этот грот был, как и все подземелье, превращен в захоронение.
Только здесь был похоронен всего один человек.
Он покоился посреди грота на мраморном возвышении, со сложенными на груди руками. Лицо и все тело этого человека не были тронуты тлением, от него не исходил тлетворный запах смерти, запах разложения, напротив, этот мертвец источал тонкое, едва уловимое благоухание.
Гладкий лоб с глубокими залысинами казался необыкновенно высоким, тонкие седые волосы ниспадали на плечи.
Мертвец был облачен в длинное одеяние из белого льна и в грубые кожаные сандалии.
Весь его облик был исполнен такого удивительного величия, что Рагнар невольно попятился и непривычно тихим голосом спросил христианина:
— Кто это? Какой-то мертвый вождь?
— Да, это вождь всех праведных, это наследник великого владыки, ученик и преданный слуга нашего Господа. Это о нем сказал Спаситель: Ты — Петр, камень, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее! Он нес нам слово Божье, он был нашим добрым пастырем… Покиньте это место, добрые господа, не тревожьте вечный покой святого!
— Кто бы он ни был, мы не уйдем отсюда прежде, чем заберем его сокровища! — воскликнул, выходя вперед, рыжебородый. — Не зря же мы тащились по этому подземелью!
— Я говорил вам, добрые господа, что здесь нет никаких сокровищ! — повторил христианин.
— Никаких сокровищ? — повторил за ним рыжебородый. — А это что?
Он протянул к мертвецу руку и схватил крест, покоившийся на его груди. Массивный золотой крест был по четырем концам украшен четырьмя сияющими камнями — синим, как полуденное небо, красным, как закатное солнце, зеленым, как пронизанное светом южное море, и янтарно-желтым, как солнце.
— Не трогайте этот крест, добрый господин! — закричал христианин, бросившись к германцу. — Не трогай эту святыню, варвар! Убери от нее свои грязные руки!
Он выхватил из своих лохмотьев заржавевший кинжал и попытался ударить германца в грудь, но молодой воин, который стоял в тени, опередил его и молниеносным ударом меча поразил христианина.
Старик рухнул на пол возле мраморного возвышения и забился в предсмертных конвульсиях.
— Туда ему и дорога! — проговорил Рагнар, отталкивая мертвого христианина к стене. — Ну что ж, похоже, что больше ничего стоящего в этом подземелье мы не найдем. Остается только один вопрос: как поступить с этим крестом?
— Мы, вольные германцы, должны поступить по справедливости! — подал голос молодой воин, который убил христианина.
— По справедливости? — повторил за ним рыжебородый. — Ты так считаешь, Герузий? Я думаю, что самое справедливое — разыграть его в кости!
— Нет, в кости с тобой я играть не буду, — возразил Рагнар.
— Что, ты хочешь сказать, что я нечестно играю? — Рыжебородый потянулся за мечом.
— Нет, я только хочу сказать, что тебе чересчур везет.
— Значит, меня любят боги!
— Все равно, как ни называй — это не будет справедливо. Я предлагаю вынуть из креста камни и разделить их. Камня четыре — и нас четверо. Я считаю, что это будет справедливо.
— А сам крест?
— Сам крест мы оставим этому святому. — Рагнар взглянул на величественного мертвеца. — У нас же есть обычай отдавать часть добычи богам…
— Мы отдаем часть добычи своим богам — но это не наш бог и не наш святой! — возразил рыжебородый.
— Пусть так, но все же оставим ему крест, чтобы он не слишком гневался!
— Пусть будет по-твоему! — неохотно согласился рыжебородый.
Выбравшись из